Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

Судья Ди молча согласился. Поразмыслив какое-то время, он произнес:

— Расскажите мне, как можно подробнее, что вы делали после возвращения в крепость ночью перед убийством.

— Точнее, утром! — криво усмехнулся Мин. — Это, знаете, было далеко за полночь! Прогулка на барке слегка меня протрезвила, но я по-прежнему был навеселе. Командир стражи, добрый малый, помог мне добраться до комнаты. Я ему слегка поднадоел, не отпускал его, досаждая своей болтовней об удачно проведенном вечере, о том, какими славными оказались те два корейца, об их щедром гостеприимстве. Пак и Йи — так их звали — ну и забавное произношение у этого народа! — Он потеребил свою всклокоченную шевелюру и продолжил: — Да, помню, что отпустил стражника только после того, как он твердо пообещал составить мне компанию на будущей неделе. Я рассказал ему, что Пак и Йи говорили, будто собираются потратить еще больше денег, и обещали закатить настоящий пир для меня и моих друзей. Я улегся полностью одетый и чувствовал себя великолепно. Не то было наутро! Голова просто раскалывалась. Кое-как я справился с утренней муштровкой солдат и был счастлив, когда она закончилась и я смог отправиться к себе подремать. И вот, только я собрался рухнуть в постель, как увидел записку. Я…

— И вы не заподозрили подвоха? — перебил его судья.

— Конечно нет, я же не знаток каллиграфии! Кроме того, там и было-то нацарапано всего несколько слов. Но стояла печать Су, и она была подлинная — я сотни раз видел ее на разных бумагах. Не будь там печати, я счел бы это проделкой однополчан и обязательно проверил. Но печать не оставляла никаких сомнений, и я тут же отправился в арсенал. Су не жаловал обсуждающих приказы! Вот как начались мои несчастья.

— Находясь в арсенале, вы не выглядывали в окно?

— Зачем бы это? Я ожидал, что в любой момент придет Су. Я рассмотрел несколько арбалетов, вот и все.

Судья Ди изучал широкую честную физиономию Мина. Вдруг он подошел к решетке и гневно воскликнул:

— Вы кого-то покрываете, Мин!

Мин побагровел. Вцепившись большими мощными руками в прутья решетки, он зарычал:

— Что за чушь вы несете! Вы штатский! Вам лучше не соваться в армейские дела!

Он отвернулся и продолжил мерить шагами камеру.

— Что ж, воля ваша! — холодно проговорил судья Ди.

Взглянув последний раз на заключенного, он двинулся по коридору к выходу. Надзиратель отворил тяжелую железную дверь, и младший командир Као проводил судью в кабинет коменданта.

— Ну, что вы думаете о Мине? — спросил Фан.

— Я признаю, что он не производит впечатление человека, способного убить спящего, — осторожно заметил судья. — Но кто может знать наверняка? Кстати, я обнаружил пропажу одной из копий из той официальной корреспонденции, которую вы всегда столь любезно мне предоставляете. Могу я получить еще одну, просто чтобы укомплектовать мое досье? Номер документа — П-404.

Комендант выглядел изумленным столь неожиданной просьбой, однако велел своему помощнику принести из архива бумагу.

Секретарь вернулся на удивление скоро. Он протянул коменданту два листа. Фан проглядел их, затем передал судье со словами:

— Пожалуйста! Простая рутина.

На первой странице судья Ди обнаружил представление о повышении звания Као и трем другим младшим командирам; здесь же был перечень их имен с указанием возраста и срока службы. На листе красовалась печать старшего командира Су. На второй странице оказалось всего несколько строк, выражавших надежду коменданта на то, что Военное министерство как можно быстрее одобрит данное представление, большая печать коменданта, дата и номер П-404.

Судья покачал головой.

— Здесь какая-то ошибка. Утраченная бумага должна была иметь отношение к приобретению амуниции, так как следующий номер, П-405, с заявкой на кожаные ремни, ссылается на П-404. Поэтому «П» в П-404 должно относиться к «Приобретениям», а не к «Персональным делам».

— Святые небеса! — воскликнул комендант. — Переписчики иногда ошибаются, разве не так? Что ж, премного благодарен за то, что посетили нас, наместник. Дайте мне знать, когда у вас сложится мнение об убийстве Су.

Когда судья спускался по лестнице, до него донесся голос коменданта, который, обращаясь к своему помощнику, ругал «эти дурацкие бумажки с красными тесемками».

Горячее полуденное солнце превратило причал перед воротами в кирпичную печь, но как только барка вышла на речной простор, задул приятный освежающий ветерок. Старший солдат проследил за тем, чтобы судья и оба его помощника заняли удобные места на корме под зеленым матерчатым навесом.