Эрл Гарднер - Перри Мейсон - Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе

Мейсон повернулся к ее матери.

— Если вы неважно себя чувствуете, может, я сам сварю кофе? — предложил он.

— Нет, — сказала миссис Вейтч все тем же сухим, лишенным эмоций голосом. — Я сама все сделаю.

Она насыпала кофе в турку, добавила воды, поставила на плиту и зажгла газ. Несколько секунд миссис Вейтч смотрела на турку, затем вернулась к своему стулу все той же странной походкой. Сев на стул, экономка сложила руки на коленях, опустила глаза, уставившись в столешницу, и застыла. Она сидела неподвижно и смотрела в одну точку.

Норма Вейтч подняла глаза на Перри Мейсона.

— Боже, это было ужасно! — воскликнула она.

Мейсон кивнул.

— Как я предполагаю, вы не слышали выстрела? — спросил он, как бы между делом.

Девушка покачала головой.

— Нет, я спала как убитая. На самом деле, я проснулась только когда пришли полицейские. Они разбудили маму. Наверное, они вообще не знали, что я сплю в соседней комнате. Думаю, полиция хотела осмотреть мамину комнату, пока она наверху. Я проснулась и вижу, что рядом с моей кроватью стоит мужчина и в упор смотрит на меня.

Она опустила глаза и тихо хихикнула. Казалось, что она не считает случившееся неприятным инцидентом.

— И что дальше? — спросил Мейсон.

— Они вели себя так, словно считали мое присутствие в доме крайне подозрительным. Будто поймали меня с дымящимся револьвером в руке! Полицейские велели мне одеться и не спускали с меня глаз, даже пока я одевалась! Потом меня повели наверх и допрашивали. Это был допрос с пристрастием!

— Что вы им сказали?

— Правду, — ответила девушка. — Что я легла спать и сразу же заснула, а проснулась, когда незнакомый мужчина стоял у моей кровати и смотрел на меня. — Она самодовольно добавила: — Они мне не поверили.

Ее мать тем временем продолжала сидеть за столом, сплетя руки на коленях, и все также глядя в центр стола.

— И вы ничего не видели и не слышали? — Перри Мейсон продолжал расспрашивать Норму Вейтч.

— Абсолютно ничего.

— Есть какие-то мысли по поводу происшедшего?

— Ни одной, которую стоило бы произнести вслух, — покачала головой девушка.

Мейсон бросил на нее внимательный взгляд.

— А те, что не стоит произносить? — спросил адвокат.

— Я здесь живу всего неделю, но за это время…

— Норма! — воскликнула ее мать, причем ее голос внезапно утратил всю сухость и звучал, как удар кнута.

Девушка резко замолчала.

Перри Мейсон бросил взгляд на ее мать. Она даже не подняла глаз от стола, обращаясь к дочери.

— А вы что-нибудь слышали, миссис Вейтч? — спросил он.

— Я — прислуга. Ничего не вижу, ничего не слышу.

— Это очень похвально для прислуги, но только пока речь идет о бытовых мелочах, — заметил адвокат. — Но когда речь идет об убийстве, то полиция, как вы скоро сможете заметить, будет придерживаться другого мнения. Они обязательно попросят вас вспомнить все, что вы видели и слышали.

— Я ничего не видела, — сказала миссис Вейтч, и ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— И не слышали?

— Нет.

Мейсон нахмурился. Он чувствовал, что эта женщина что-то скрывает.

— Вы точно также отвечали на вопросы полицейских, когда вас допрашивали наверху? — спросил Мейсон.

— Я думаю, кофе вот-вот будет готов. Как только начнет кипеть — убавьте, пожалуйста, огонь.

— Я присмотрю за кофе, — сказал Мейсон. — Но меня интересует, отвечали ли вы полицейским таким же образом.

— Каким образом?

— Как сейчас мне.

— Я сказала им то же самое: я ничего не видела и ничего не слышала, — объявила миссис Вейтч.

Норма Вейтч захихикала.

— Это мамина версия, и она от нее не отступится, — сообщила девушка.

— Норма! — рявкнула миссис Вейтч.

Мейсон не спускал глаз с обеих женщин. Его задумчивое лицо оставалось абсолютно спокойным. Только глаза смотрели настороженно, и по этому взгляду можно было понять, что он что-то просчитывает.

— Вы знаете, миссис Вейтч, что я адвокат. Если вы можете мне что-то сообщить, то сейчас самое подходящее время.

— М-м-м, — промычала миссис Вейтч без всяких эмоций.

— Что это значит? — спросил Перри Мейсон.

— Я согласна с тем, что это самое подходящее время.

На минуту воцарилась тишина.

— И что? — спросил Мейсон.

— Но мне нечего вам сказать, — заявила женщина, все также глядя на стол.

В эту минуту кофе забулькал, Мейсон убавил газ.

— Я достану чашки и блюдца, — сказала Норма, вскакивая с места.

— Сядь, Норма, — приказала ее мать. — Я сама все сделаю. — Она отодвинула стул, подошла к буфету, достала несколько чашек с блюдцами. — Для них сойдут и эти.