Найо Марш - Старые девы в опасности. Снести ему голову!

Сати судорожно коснулась пальцами лба, рта, груди и немедленно вышла.

— Где Джинни? — спросил мистер Оберон.

— Она разнервничалась, — сказал Баради. — Из-за грозы… Спустилась в лавку, где продаются эти вульгарные статуэтки.

— А Робин?

— Он пошел с ней, — громко сказала Аннабелла.

Губы мистера Оберона медленно раздвинулись.

— Ей нужно отдохнуть, — произнес он. — Все должны соблюдать осторожность, дабы случайным словом не смутить ее. Джинни известно, что дама умерла в результате воспаления аппендикса. К сожалению, пришлось ей об этом сказать. Но больше никаких волнений быть не должно. Когда она вернется, пусть идет в свою комнату. Наступает время для медитации. Она должна оставаться у себя до начала ритуала. И тогда на нее снизойдет просветление.

Он направился к башенной двери. Дождь барабанил по тенту, но гости услышали, как мистер Оберон, прежде чем исчезнуть в башне, повторил: «Она должна отдохнуть».

Лавка старой Мари находилась в пещере на склоне горы, защищенной, как козырьком, выступавшей стеной замка Серебряной Козы. Таким образом Джинни и Робин могли укрыться от молнии, и даже гром звучал здесь не так пугающе. В стенах пещеры были выдолблены полки, которые были сплошь уставлены статуэтками. Сама Мари сидела за столом под масляной лампой и одышливым голосом расхваливала свой товар.

— У нее полно коз, — заметила Джинни по-английски.

— Хитрющая старая калоша, — сказал Робин. — Наверное, решила, что тебя нужно подстегнуть. Кстати, — добавил он, — мисс Трой, или миссис Аллейн — уж не знаю, как ее называть, — хотела купить изображение местных святых, кажется, рождественскую сценку. Для своего сынишки. Мари не было на месте, когда они вчера уезжали. Я обещал, что привезу им статуэтку сегодня. Какой ужас! Я совсем забыл.

— Робин! Как ты мог! А сейчас она им еще больше нужна после того, как их мальчик потерялся.

— Она спрашивала, не выберешь ли ты что-нибудь подходящее.

— Конечно, выберу, — сказала Джинни и начала оглядывать простенькие статуэтки.

— Взгляните, мадемуазель! — воскликнула старая Мари. — Святой Младенец светится! А звери! Можно подумать, что вымя ослицы вот-вот лопнет от молока. И какой трогательный ягненочек. А цены просто смехотворные! Я не могу запрашивать больше. Лепить святых — богоугодное дело.

Робин купил большую серебряную козу, а Джинни — самую красивую рождественскую сценку.

— Давай отвезем ее прямо сейчас, — предложил Робин. — Гроза почти закончилась, а машина стоит на площадке. Тогда моя совесть будет спокойна. Пожалуйста, Джинни.

Она встревоженно взглянула на него.

— Я не знаю… Наверное… Не знаю.

— Это у нас займет полчаса. Не больше. Идем, — настаивал Робин.

Он взял ее за руку и торопливо повел по проходу. Они выбежали под дождь, ливший стеной. Джинни протестующе вскрикнула, но Робин весело подбадривал ее. Своей тростью он умудрялся выстукивать залихватский ритм.

— Будь осторожен! — крикнула Джинни. — Твоя нога-спотыкушка!

— Нога-побегушка, ты хочешь сказать? Идем.

По их лицам стекали прохладные капли, и они смеялись неизвестно чему.

— На улице лучше, — сказал Робин. — Правда, Джинни?

Машина стояла на площадке, как скала во время наводнения. Робин впихнул девушку на сиденье.

— Ты выглядишь как… как должна выглядеть, — сказал он. — На улице лучше. Скажи, Джинни?

— Не знаю, что на тебя нашло, — сказала она, вытирая руками лицо.

— Я вырвался. Мы оба вырвались. — Он уселся рядом с ней и заглянул под сиденье.

— Что ты делаешь? — истерически спросила Джинни. — Что случилось? Мы сошли с ума. Что ты ищешь?

— Ничего. Пакет для моего портного. Его нет. Ну и наплевать! Вперед!

Он завел мотор. Вода широкими опахалами вырвалась из-под колес и обрушилась на ветровое стекло. Они с ревом одолели крутой спуск, свернули налево и понеслись по каменистой дороге по направлению к Роквилю.

Высоко в горах на дороге, ведущей к фабрике, заняв выгодную позицию, ждали в машине Аллейн и Рауль.

— Через пять минут стемнеет, — сказал Аллейн.

— Я все равно узнаю машину, мсье.

— Я тоже. Дождь стихает.

— Он перестанет прежде, чем станет совсем темно.

— Какой у вас рост, Рауль?

— Метр семьдесят, мсье.

— Около пяти футов восьми дюймов, — пробормотал Аллейн. — Девушка высокая. Сгодится. Где стояла машина?

— На платформе, мсье. Пакет с рясами лежал под водительским сиденьем.

— Пока он держит слово. Где вы положили записку?