Найо Марш - Старые девы в опасности. Снести ему голову!

В конце третьей части он кладет голову в переплет мечей и говорит:

И потом:

На этом записи о среде Скрещенных Мечей заканчивались.

— Необычайно интересно, — заметил Аллейн. — Спасибо. — Он закрыл тетрадь и повернулся к доктору Оттерли. — Лицедей произносил что-нибудь подобное?

— Думаю, что да, только он все как-то скрывал. Бормотал в этих местах что-то непонятное и никому не говорил что. Сыновья были достаточно близко от него, чтобы услышать, но они тоже почему-то не любили об этом говорить. Прямо смешно, если разобраться, — скороговоркой пробормотал доктор Оттерли. — И все-таки любопытно.

— А он когда-нибудь видел этот календарь, леди Алиса?

— Я ему показывала. Однажды, когда он приходил к нам чинить котел. Он хитро так посмотрел и говорит, что, мол, все это знает.

— Как вы думаете, эти присказки — особенно последние четыре строки — известны в других местах, где исполняются такие танцы?

— Разумеется нет, — возразил доктор Оттерли громче, чем ему бы хотелось. — Они не упоминаются ни в текстах у Ревесби, ни в каких-либо других английских мимических обрядах. Это чисто местное. Взять хотя бы это слово — «залюбит». В наших краях мне еще приходилось его слышать — когда я был мальчишкой, — но сомневаюсь, что оно встречается где-нибудь еще. Во всяком случае, не в таком контексте.

Аллейн положил руку на обложку и повернулся к хозяйке дома.

— Вы очень умно поступили, показав мне эту тетрадь, — торжественно проговорил он. — Могу вас поздравить. — Он встал и устремил на старую даму серьезный взгляд. Леди Алиса повернула к нему свое лицо жены Ноя и мигнула, как ящерица.

— Собираетесь идти, да?

— Вам, наверное, уже пора спать?

— Вот это скорее всего, — согласился доктор Оттерли, стряхивая пепел с сигары.

— Тетя Акки, уже больше десяти.

— Чепуха! Давайте-ка выпьем бренди. Где у нас поднос для вина? Позвоните в колокольчик, Оттерли.

Престарелая горничная появилась сразу по звонку, как в сказке, и уже с подносом, на котором стояли стаканы для бренди и бутылка такого же сказочного коньяка.

— По мне, так лучше вот так, — проскрипела леди Алиса, — чем со всякими там кофе. Папа всегда говорил: «Когда обед не греет уж живот, а сон еще нейдет — послать за бренди надо». По-моему, совсем неплохой совет…

Когда они уехали из замка Мардиан, было уже одиннадцать.

Фокс, который сидел у камина и запивал пивом свои заметки, посмотрел на вошедшего начальника поверх очков. В глазах Аллейна светился необычный огонек.

— Признаться, я ожидал вас чуть раньше, сударь, — сказал Фокс. — Не хотите ли пропустить пинту?

— Только если вы согласны нести меня потом до кровати на себе. Мы тут славно покутили с госпожой в замке. Ей, если я не ошибаюсь, уже девяносто четыре, но вино хлещет — дай бог каждому.

— Скажите пожалуйста! — Фокс поцокал языком. — Присядьте, сэр.

— Да я-то еще ладно. Вот интересно, как там доктор Оттерли… Когда мы прощались, он пронзительным фальцетом выводил арию из «Фауста».

— А что было на обед? Я имею в виду — из еды.

— Несчастная жертва Эрни и недоваренная брюссельская капуста. Впрочем, вина подавали божественные. В роли бога — папа госпожи Алисы. Но, как говорится, piece de resistance [45] Основное блюдо (фр.) . всего вечера, Братец Лис, настоящим чудом, переданным мне из рук в руки самой госпожой Алисой, явилось — как вы думаете что?

— Даже предположить не могу, сударь, — невозмутимо улыбался Фокс.

— Маленькая такая деталька — недостающее звено в цепи. Этакий крохотный золотой ключик к дверце — а за дверцей… Да полноте, не обижайтесь, Братец Лис, но не могу же я не обращать внимания на жирные улики, которые прямо-таки суют мне под нос. Вы слышали погоду на завтра?

Вот теперь Фокс действительно встревожился. Прочистив горло, он сообщил, что погоду обещали теплую и ясную.

— Прекрасно! — Аллейн хлопнул его по спине. — Просто отлично! Значит, нас ждет развлечение.

— О господи, — встревожился Фокс, — какое еще развлечение?

— С участием мечей и скрипок, Братец Лис. Тру-ля-ля, тру-ля-ля — знаете? Картинки старой доброй Англии — с колокольчиками. Моррис для девяти шашек, всякая там пыль… Подчеркиваю — для девяти.

— И что?..

— Будем восстанавливать весь танец, мой друг, и я скажу вам зачем. Слушайте.