Глэдис Митчелл: Быстрая смерть

– Вот ты где, отец, – произнесла она, отдавая табурет Бингу-старшему, наблюдавшему за акробатикой Берти в окне. – Поставь его здесь, пожалуйста. Я нашла его утром. – Хотя, – она нахмурила брови, – непонятно, почему горничные ставят два табурета в одну ванную и ни одного в другую. Слуги преподносят один сюрприз за другим… Что такое, мистер Карстерс?

Ее восклицание было вызвано тем, что Карстерс, не извинившийся и не предложивший объяснений, метнулся к ней, схватил злополучный табурет и подверг его тщательному обследованию.

К его разочарованию, на табурете не обнаружилось никаких отметин и следов – ни изобличающих, ни каких-либо еще. Его пробковый верх был девственно чист, ножки сияли незапятнанной белизной. Это был великолепный, завидной сохранности образчик табурета для ванной двадцатого века. Оставалось только похвалить слуг и вместе с ними Элеонор.

Карстерс тяжело вздохнул. Улика, на которую он так надеялся, подвела его. Собственно, как впоследствии заметил Алистер, это даже не было уликой.

Элеонор, уже собиравшаяся выходить, внезапно остановилась, изумленная неожиданным зрелищем: друг ее брата застрял в окне, неизящно болтая ногой и издавая крики. Глядя на Берти из-за отцовского плеча, она явно не одобряла это поведение, хотя воспитание не позволяло ей осудить его вслух. Она лишь негромко кашлянула.

– Боже мой, Берти, – промолвила Элеонор, поджав губы, – если вам хочется поупражняться, то советую избрать менее опасный способ. Почему бы вам не…

– Не могу спуститься! – взвыл Берти дурным голосом, изображая безутешность.

Алистер и Карстерс бросились ему на выручку.

– Почему вы не спрыгнули, молодой осел? – осведомился Карстерс. – Захотелось похныкать?

– Если бы я прыгнул, то пробил бы пол и обрушился кому-нибудь на голову, – объяснил Берти, отряхиваясь. – Если желаете продолжения клоунады, то извольте снабдить меня запасными брюками. Полюбуйтесь на мои колени! Ну и пылища!

Успевший присоединиться к ним Гард отвесил Берти в целях борьбы с пылью увесистый шлепок, вызвав в ответ протестующий вопль и заставив остальных разнимать сцепившихся друзей.

– Итак, – уныло промолвил Карстерс, когда неумолимая Элеонор развела бойцов по углам, после чего удалилась, уведя с собой Берти, – наш небольшой эксперимент завершен.

– Да, – кивнул Алистер, – боюсь, табурет поставил крест на вашей версии, Карстерс. Как видите, влезть сюда через окно без посторонней помощи или не имея опоры для ноги никто не сумел бы, не устраивая страшный шум и даже, как верно заметил Филиппсон, не ломая пол. Дом старый.

– Насчет табурета сомнений больше нет, – согласился Карстерс, – но это еще не доказывает, что Маунтджой умерла естественной смертью.

– Если табурет никого не изобличает, то какие еще улики остаются?

– А открытое окно? А незапертая дверь?

– Возможно, только это вовсе не доказательства. К тому же где мотив? Нет, Карстерс, – продолжил Бинг, спускаясь вниз, – боюсь, вы занимаетесь самообманом. Смерть друга повергла вас в шок, отсюда эта ваша склонность воображать всякие ужасы и фантазировать, не в обиду вам будет сказано.

– Повторяю, – не унимался тот, – я убежден в своей правоте. Я не истерик, Бинг, о чем вы прекрасно осведомлены. У меня есть голова на плечах и нет манеры фантазировать. Если говорю, что нашего друга убили, значит, я уверен. И докажу это, помогут мне или нет.

Алистер пожал плечами и достал свою трубку.

– У вас заскок, Карстерс. Отбросьте мысль, что мой дом приютил преступника. Вы на ложном пути. Это ужасный несчастный случай, я чрезвычайно огорчен и встревожен и меня тошнит при мысли о дознании и обо всем, касающемся этого бедняги – вернее, несчастной леди. Все это неприятно! Что ж, не повезло! Мне всегда не везет. Не сомневаюсь, что разразится скандал из-за того, что женщина выдавала себя за мужчину – это ведь непременно выплывет наружу. Элеонор была с ним – с ней – обручена, вот ведь чертовщина! Все графство поднимет бедняжку на смех, а заодно с ней и меня. Понятно, что я проклинаю всю эту историю от начала до конца!

Он замолчал. Карстерс посмотрел на него с улыбкой и произнес:

– Представляю, какими проклятиями вы разразитесь, когда откажется раскуриваться ваша трубка. А именно это и произойдет, если будете так сильно приминать в ней табак.

Семейство Бинг, а также Дороти и Берти собрались в гостиной, высокое французское окно которой выходило в сад. Темой беседы не могла не стать позавчерашняя трагедия.