Артур Дойл - Проблема моста Тора

– Ваш клиент?

– А! Я же забыл вам сказать! Начинаю заражаться вашей запутанной привычкой, Ватсон, рассказывать историю задом наперед. Лучше сперва прочтите вот это.

Письмо, которое он протянул мне, было написано твердым властным почерком и гласило следующее:

«ОТЕЛЬ «КЛАРИДЖ»

3 октября.

ДОРОГОЙ МИСТЕР ШЕРЛОК ХОЛМС!

Не могу смотреть, как лучшая из женщин, когда-либо сотворенных Богом, обрекается на смерть, и не сделать все, что в моих силах, для ее спасения, но я не могу объяснить случившееся… не могу объяснить его, но я знаю вне всяких сомнений – мисс Данбер невиновна. Вы знаете факты, кто же их не знает? Все графство сплетничало…

И ни единого голоса в ее защиту! Дьявольская несправедливость всего этого сводит меня с ума. Сердце этой женщины не позволило бы ей убить и муху. Ну, я приеду в одиннадцать завтра утром, и посмотрим, не сумеете ли вы бросить луч света в этот мрак. Может быть, у меня есть объяснение, но я об этом не догадываюсь. Как бы то ни было, все, что я знаю, и все, что я имею, и все, что я есть, – все в вашем распоряжении, только спасите ее. Если когда-либо в вашей жизни вы использовали всю меру ваших талантов, посвятите их теперь этому делу.

Искренне ваш

– Ну вот, – сказал Шерлок Холмс, выбивая табачный пепел из трубки, традиционно выкуренной после завтрака, и медленно снова набивая ее. – Вот джентльмен, которого я жду. Что до истории, у вас вряд ли достанет времени пробежать все эти газеты, а потому я вынужден сообщить ее вам в двух словах, чтобы вы могли в полную меру разбираться в происходящем. Этот человек – крупнейший финансовый магнат в мире и, насколько понимаю, отличается бешеным и неукротимым нравом. О его жене, жертве трагедии, я знаю, что она была уже не первой молодости – обстоятельство тем более злополучное, что воспитанием двух их маленьких детей занималась очень привлекательная гувернантка. Вот три участника случившегося, а сцена – великолепный старинный господский дом, средоточие исторического английского величия. Теперь о трагедии. Жену нашли в парке почти в полумиле от дома поздно ночью, одетую в вечернее платье, с шалью на плечах и с револьверной пулей во лбу. Вблизи нее не обнаружили никакого оружия и никаких указаний на убийство. Никакого оружия вблизи нее, Ватсон, заметьте это. Преступление, видимо, было совершено поздно вечером, а тело нашел лесник примерно в одиннадцать часов, и тогда его осмотрели полиция и врач, прежде чем покойную унесли в дом. Слишком короткий пересказ или вам все достаточно ясно?

– Вполне ясно. Но почему заподозрили гувернантку?

– Ну, во-первых, некоторые прямые улики. Револьвер с одной пустой ячейкой и калибра, соответствующего пуле, был обнаружен на полу ее гардероба. – Его глаза прищурились, и он прерывисто повторил: – На… полу… ее… гардероба.

Затем он погрузился в молчание, и я понял, что его мысли заработали в каком-то направлении и было бы глупо отвлекать его. Внезапно он вновь толчком вернулся к реальности.

– Да, Ватсон, его нашли. Сокрушающее доказательство, э? Так решили две коллегии присяжных. Кроме того, у покойной нашли записку, назначавшую встречу на этом самом месте и подписанную гувернанткой. Как вам это? И, наконец, наличие мотива. Сенатор Гибсон личность привлекательная. В случае смерти его жены кто скорее всего занял бы ее место, как не молоденькая барышня, по всем сведениям – предмет настойчивого внимания ее нанимателя? Любовь, богатство, власть – и препятствие лишь одна немолодая жизнь. Мерзко, Ватсон, крайне мерзко.

– Да, Холмс, бесспорно.

– И у нее не оказалось алиби. Наоборот, ей пришлось признаться, что она находилась вблизи моста Тора – места трагедии – примерно тогда же. Отрицать этого она не могла, так как ее видел там проходивший мимо житель соседней деревни.

– Действительно, выглядит неопровержимым.

– И все же, Ватсон, и все же! Этот мост, широкая каменная арка с балюстрадами по сторонам, переброшен над сужением длинного глубокого водного пространства с берегами, заросшими камышом. Зовется оно «Болотом Тора». Убитая лежала у входа на мост. Таковы основные факты. Но вот, если не ошибаюсь, и наш клиент. Значительно раньше назначенного часа.

Билли открыл дверь, но назвал совершенно неожиданную фамилию. Мистер Марлоу Бейтс был абсолютно незнаком нам обоим. Худой, нервный фитюлька с испуганными глазами, с нерешительной дерганой манерой держаться – человек, на мой профессиональный взгляд, находящийся на грани полнейшего нервного срыва.