Эллери Куин - Тайна греческого гроба

В такой ситуации все вы находитесь под подозрением. Что и как произошло, знает один Господь. Но поймите меня правильно — все вы без исключения остаетесь под моим наблюдением, пока мы не разберемся, что к чему. Те, кому требуется заниматься бизнесом, как Слоун и Вриленд, могут ездить по делам. Но вы оба, джентльмены, должны неукоснительно сообщать, где вы будете находиться, чтобы мы смогли легко вас найти или с вами связаться. Мистер Суиза, вы можете отправляться домой, но ваше местонахождение тоже должно быть нам известно. Вудраф, вас это, конечно, не касается. Остальные, до отмены мной этого положения, могут покидать этот дом, только получив разрешение и сообщив, куда они направляются.

Все молчали. Инспектор с грозным видом взялся за пальто. Он отдал своим людям распоряжения о постах в доме, назначил ответственными Флинта и Джонсона. Пеппер велел Кохалану оставаться на месте в качестве представителя бюро окружного прокурора, Пеппер, Вели и Эллери тоже надели пальто, вся четверка двинулась к двери.

На пороге инспектор повернулся и еще раз окинул взглядом присутствовавших в комнате.

— И еще хочу всем вам сказать здесь и сейчас, — отчеканил он неприязненным тоном. — Нравится это вам или нет — мне все равно! Всего хорошего! — И он затопал из дома. Замыкавший процессию Эллери рассмеялся про себя.

Обед у Квинов в тот вечер оказался делом тяжелым. Тогда еще их квартира на третьем этаже коричневого дома на Западной Восемьдесят седьмой улице была поновее, передняя казалась просторнее, гостиная еще не успела состариться, а при том, что юный Джуна, квиновский парнишка с обязанностями «прислуги-за-все», — Джуна был тогда действительно очень юн и соответственно не так сдержан и серьезен, как стал годы спустя, эту квартирку всякий назвал бы приятной, а атмосферу в ней радостной. Но не в этот вечер: Wetlschmerz [13] Мировая скорбь (нем.). инспектора пеленой висела в комнатах. Он часто и свирепо лазил в табакерку, отвечал Эллери зло и односложно, чуть не орал на ошарашенного Джуну и неутомимо бегал из гостиной в спальню и обратно. Расположение духа старика не улучшилось и с приходом гостей; Эллери пригласил их к обеду, но задумчивый вид Пеппера и усталые вопрошающие глаза окружного прокурора Сэмпсона не оказали никакого воздействия на настроение хозяина.

В результате Джуна подавал аппетитные блюда в тишине, и также в молчании они принимались и поглощались. Эллери один из всех четверых был спокоен. Он ел, как всегда, с удовольствием, хвалил Джуну за качество еды, цитировал Диккенса за пудингом и Вольтера за кофе...

Только отложив в сторону салфетку, Сэмпсон, наконец, произнес:

— Ну что, Кью, старая история. Сбиты с ног, подавлены, побиты. Опять эта поганая головоломка. И как ее сложить?

Инспектор поднял ввалившиеся глаза.

— Спроси вон у моего сына. — Он снова уткнулся в кофейную чашку. Ему вроде бы нравился ход событий.

— Ты воспринимаешь все это слишком серьезно, папа, — сказал Эллери, с комфортом попыхивая сигаретой. — У этой задачи есть свои особенности, но я бы не сказал... — Он глубоко затянулся и выдохнул струю дыма. — Я бы не сказал, что она неразрешима.

— Да-а-а? — Все трое уставились на него.

— Пожалуйста, не давите на меня, — пробормотал Эллери. — В такие моменты я начинаю выражаться языком классической античности, но мне известно, что, например, Сэмпсон терпеть не может эту привычку. Кроме того, на полный желудок логические построения вызывают у меня только неприязнь. Джуна, будь хорошим мальчиком, принеси еще кофе.

Сэмпсон решительно отрубил:

— Если вы что-то знаете, Эллери, выкладывайте! Что там?

Эллери принял от Джуны кружку.

— Слишком рано, Сэмпсон. Не хотелось бы говорить сейчас.

Сэмпсон вскочил на ноги и возбужденно зашагал по ковру.

— Вот так всегда! Старая история! «Слишком рано»! — Он фыркнул, как жеребец. — Пеппер, введи меня в курс. Самые последние сведения.

— Что можно сказать, шеф, — начал Пеппер. — Вели накопал целую кучу, но все без толку, как я понимаю. Например, Ханивел — церковный сторож — утверждает, что кладбище никогда не запирают, но за все время после похорон ни он, ни его помощники не видели ничего подозрительного.

— Это гроша ломаного не стоит, — проворчал инспектор. — Кладбище и двор не охраняются. Можно было сто раз туда войти и выйти незамеченным. Особенно ночью. Тьфу!

— А что соседи?

— И того меньше, — отозвался Пеппер. — Вели подготовил полный отчет. Понимаете, у всех домов по южной стороне Пятьдесят пятой улицы и по северной стороне Пятьдесят четвертой есть выходы во двор. На Пятьдесят пятой дома с востока на запад располагаются в таком порядке. Номер 14 на углу Мэдисон-авеню принадлежит миссис Сьюзен Морс, той взбалмошной старой даме, которая посетила похороны. Номер 12 — дом доктора Фроста — врача, лечившего Халкиса. Номер 10, рядом с церковью, — это дом священника, там живет преподобный Элдер. На Пятьдесят четвертой, с востока на запад, мы имеем: номер 15, на углу Мэдисон-авеню, принадлежит мистеру и миссис Рудольф Ганц...