Филлис Дороти Джеймс - Пристрастие к смерти

– Я знал когда-то Конрада Акройда, – ответил он. – Акройд – владелец и издатель «Патерностера». До него хозяевами газеты были его отец и дед. В те времена она печаталась в Сити. Акройд не получает прибыли от издания. Папа неплохо обеспечил его, сделав более традиционные вложения, но, полагаю, сейчас он разве что остается при своих. Время от времени он любит печатать сплетни, но его газета не какой-нибудь «Частный сыщик». Акройд не склонен к риску. Думаю, за всю историю существования газеты под его началом он ни разу не подверг себя опасности судебного преследования. Это делает ее, конечно, менее сенсационной и развлекательной, чем «Сыщик», разве что литературные и театральные обзоры в ней хороши. В них есть некая забавная извращенность. – Только «Патерностер», вспомнил он, мог охарактеризовать возвращение на сцену «Визита инспектора» Пристли как пьесу об очень надоедливой девушке, доставившей массу неприятностей уважаемому семейству, и добавил: – Факты, должно быть, изложены верно, он их обычно проверяет, но статья на удивление злобная для «Патерностера».

– О да, факты верны. – Бероун произнес это спокойно, почти печально, не сопроводив и, видимо, не собираясь сопровождать свое заявление какими бы то ни было разъяснениями.

Дэлглиш хотел было спросить: «Какие факты? Факты, изложенные в газете, или те, что содержатся в письме?» – но передумал. Пока это еще не было полицейским расследованием, а тем более делом, порученным ему. В настоящий, по крайней мере, момент инициатива должна исходить от Бероуна.

– Следствие по делу Терезы Нолан я помню, – сказал он. – А вот об этой утопленнице Дайане Траверс слышу впервые.

– О ней не писали в центральных газетах, – пояснил Бероун. – Только в местных – несколько строк о ходе расследования. И о моей жене там не упоминалось. Дайана Траверс не была приглашена на ее день рождения, но они в одно и то же время ужинали в ресторане «Черный лебедь», это в Кукхеме, на берегу реки. Власти, похоже, переняли девиз страховой компании: «Зачем делать драму из кризиса?»

Значит, что-то в прессу так или иначе все же просочилось, и Бероуну это известно. Девушка, работавшая в доме министра короны, утонула, и случилось это после ужина в ресторане, где устраивала вечеринку его жена. Независимо от того, присутствовал на вечеринке сам министр или нет, такое событие обычно получает отражение в общенациональных газетах, хотя бы в виде короткого сообщения.

– Каких действий вы от меня ожидаете, министр? – спросил Дэлглиш.

Бероун улыбнулся:

– Как ни странно, я и сам толком не знаю. Вероятно, чтобы вы держали руку на пульсе. Я не имею в виду лично вас.

Было бы смешно. Но если все перерастет в открытый скандал, полагаю, кто-то в конце концов вынужден будет этим заняться. Пока я лишь хотел ввести вас в курс дела.

Но именно этого и не сделал! Будь на месте Бероуна любой другой человек, Дэлглиш непременно указал бы ему на это, причем в весьма резкой форме. Тот факт, что он не испытывал искушения поступить подобным образом по отношению к Бероуну, показался ему занятным. «Конечно, существуют отчеты по обоим делам, и основные факты я могу узнать из официальных источников», – подумал он. Но в остальном, если дело дойдет до прямых обвинений, Бероуну все же придется раскрыть свои карты. И если такое случится, то станет ли это его, Дэлглиша, приватным делом или делом его нового отдела, будет зависеть от того, насколько громким окажется скандал, насколько основательными обвинения и в чем конкретно они будут состоять. Интересно, чего все же хочет от него Бероун – чтобы он нашел предполагаемого шантажиста или провел следствие по двойному убийству? Между тем, в той или иной форме, скандал, похоже, разразится непременно. Если письмо было послано в «Патерностер», то почти наверняка оно было отправлено и в другие газеты и журналы, в том числе, не исключено, и в общенациональные. Вероятно, там решили до поры до времени не открывать огонь, но это вовсе не значит, что письмо выброшено в корзину. Возможно, газетчики сочли разумным сначала посоветоваться со своими юристами. Так что пока самой мудрой тактикой было выжидать и наблюдать. Но от разговора с Конрадом Акройдом никакого вреда не будет. Акройд был одним из самых осведомленных лондонских сплетников. Полчаса, проведенные в элегантной и уютной гостиной его жены, обычно оказывались более продуктивными и куда более занятными, чем многочасовое корпение над официальными документами.