Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры (сборник)

– Ах, нет! – воскликнул Грант. – Пожалуйста! – Он быстро окинул взглядом группу из пяти слушателей и даже оглянулся, будто бы желая убедиться, что больше никого нет. – Я так не договаривался, – сказал он. – Правда. – И Аллейн увидел, что он покраснел. – В любом случае, – продолжал Грант, – читаю я отвратительно. Пойдемте посмотрим на самого Митру.

И в дальнем конце помещения, в гроте, стоял этот бог, родившийся из каменной утробы: пухловатый крепыш во фригийском колпаке поверх длинных кудрей – ни ребенок, ни мужчина.

– Ему ведь приносили жертвы? – спросил Аллейн. – Здесь.

– Разумеется. На алтаре, – быстро сказал Грант. – Только представьте себе! Все залито светом факелов, и свет отражается от этих каменных скамей, мерцает на лицах посвященных, изнуренных и бледных после суровых испытаний. От огня на алтаре поднимается колышущийся столб жара, тащат жертвенного быка, возможно, слышно, как он ревет в переходах. Знаете, здесь есть проход, идущий вокруг этого помещения. Бык, вероятно, появляется из дверей позади Митры. Возможно, он украшен цветочными гирляндами. Служители втаскивают его внутрь, и жрец его принимает. Быку задирают голову, выставляют горло, и нож погружается в него. Запах свежей крови и вонь горящего приношения наполняют святилище. Полагаю, под пение гимнов.

– Вы дали нам понять, – сухо проговорила Софи, – что культ Митры был чрезвычайно благородной и, как вы сказали, мягкой религией.

– Он был высокоморальным и сравнительно мягким. Преданность и верность считались высшими добродетелями. Жертвоприношение являлось необходимой составляющей.

– Все то же самое, – предсказуемо заявил майор Свит, – за всей этой чепухой. Жертвоприношение. Кровь. Плоть. Каннибализм. Больше утонченности в одном, больше жестокости в другом. А по сути одно и то же.

– Вам не кажется, – спокойно ввернул Аллейн, – что это похоже на попытку наугад раскритиковать некую фундаментальную истину?

– Единственная фундаментальная истина, на которую это похоже: люди – хищники! – торжествующе прокричал майор. И закудахтал, то есть засмеялся, как поняли присутствующие.

– Как жаль, – сказал барон Ван дер Вегель, – что леди Брейсли и мистер Дорн ничего этого не слышат. А где же мистер Мейлер?

– Вы его не видели? – спросил у майора Свита Аллейн.

– Я – нет. Я отвел ее в… как вы это называете? Сад? Внутренний двор?

– Атриум?

– Да как угодно. Посадил на скамейку. Ей это не очень-то понравилось, но тем не менее… Глупая баба.

– А молодой Дорн? – поинтересовался Аллейн.

– Я его не видал. Мерзкий тип.

– А Мейлер?

– Нет. Чертовски небрежное обслуживание, я бы сказал. Что нам теперь делать?

– Насколько я понимаю, – произнес Грант с независимым видом, – предполагалось, что вам, возможно, захочется несколько минут погулять здесь самостоятельно. Мы можем снова собраться здесь или, если вы предпочитаете, то наверху. Я побуду здесь десять минут на тот случай, если у вас возникнут какие-то вопросы, а потом поднимусь и буду ждать в атриуме. Наверное, мы встретимся по пути наверх, и в любом случае вы не заблудитесь. Здесь повсюду висят указатели «выход». Уверен, Мейлер…

Он осекся. Кто-то спускался по железной лестнице.

– А вот и он, – сказал Грант.

Но это был всего лишь Кеннет Дорн.

Судя по шуму, он спешил и появился стремительно, но когда вышел из тени и увидел остальных, то сначала остановился, а потом, сгорбившись, двинулся к ним. В руке у него болталась камера. Софи бросилось в глаза, что он был как-то неестественно умиротворен и спокоен.

– Хэлло, – проговорил он. – Где моя тетя?

Грант проинформировал его. Тот произнес: «О боже!» и захихикал.

– Не лучше ли вам на нее взглянуть, – предложил майор Свит.

– Что?

– На вашу тетю. Она наверху, в саду.

– Пусть она процветает, – усмехнулся Кеннет, – как вечнозеленый кедр, дорогой майор.

Майор Свит пару секунд размышлял над его высказыванием.

– Даже не нахожу слов, – проговорил он наконец.

– Что ж, – откликнулся Кеннет, – слава Богу за это.

Возникло нечто вроде патовой ситуации.

Ее нарушили Ван дер Вегели. Они, как явствовало из их возбужденных объяснений, так сильно надеялись (ах, так сильно, вставила баронесса), что мистера Гранта удастся убедить прочесть вслух отрывок про Митру из «Саймона» в обстановке, подарившей ему вдохновение. С этой целью они, как все видели, захватили свою книгу – неужели хотя бы получить автограф это слишком много? Они как нельзя лучше понимают знаменитую англосаксонскую сдержанность. Но в конце концов, содержание буклета – о, они не настаивают на буквальном понимании – дало им основание полагать, что…