Анна и Сергей Литвиновы - Предпоследний герой

Настя допила сок – плевать, что он стоит целых два доллара! – и выбралась из постели. Ее обуревала жажда деятельности. Нужно решить, как одеться. Вымыть голову – вчера она заметила, что весь народ – сплошняком, включая даже уличных уборщиков – ходит со свежевымытыми волосами. Это вам не Москва… Затем – накраситься. Сходить на завтрак – Эжен сказал, что приходить в ресторан нужно пораньше, пока все самое вкусное не съели: «А то в твоих „трех звездах“ народец ушлый, разметут еду с утра пораньше».

«Кстати, о джинсах. Пойду посмотрю, отстиралось ли вчерашнее пятно… Ура, ни следа!»

Вечером она, как ни устала, долго терла грязищу гостиничным жидким мылом, полоскала под раковиной. Сушить уложила на батарею. Опасно, конечно, – ткань может желтыми пятнами пойти, – но пришлось рисковать. Очень уж хочется еще в белых джинсах пощеголять…

«Хорошо бы, конечно, и юбочку купить… Тьфу, да что я за тряпичница!»

Но стыдно ей почему-то не было. «Живу, как умею!» – весело подумала Настя. И решила: как только они с Эженом снимут деньги со счета, она тут же устроит «тотальный магазинный десант». Купит себе стильный деловой костюм, и пару платьев, и хорошую обувь… То-то в издательстве все обалдеют, когда она явится на работу во всяких Гуччи – Версаче!

«Стоп. А ведь я теперь могу и не работать! – вдруг мелькнула мысль. – Двести пятьдесят тысяч долларов – это же огромные деньги! Эжен вчера говорил, что можно положить их на этот… как его… депозит – и жить себе спокойно на проценты. Сколько, он сказал, мне будут платить? Три, что ли, процента годовых? Так это… это же получается по семьсот пятьдесят долларов в месяц!»

Настя в изумлении осела на кровать. Взвизгнула. Задрыгала ногами. Да на такие деньжищи можно целыми днями ходить по ресторанам, театрам и парикмахерским! И ездить, куда захочется, – хоть в Сочи, хоть на Байкал. И за границу – если мать ей еще куда-нибудь поездку пробьет. А то и взятку кому-нибудь дать – чтобы путевки выделяли почаще.

«И что?… Значит, я больше не буду ходить в издательство? И рукописи править не буду, и кофе с авторами не попью… и Андрея Ивановича не увижу?!»

Сразу стало как-то скучно. «Нет, увольняться я не хочу. Это ж со скуки помрешь, если ходить лишь по ресторанам да косметологам с маникюршами! Лучше я буду только вечерами кутить. А каждый день, как подпольный миллионер из „Золотого теленка“, – ходить на службу в свой „Геркулес“».

Настя вспомнила, как говаривал Корейко из Ильфа – Петрова: «Зарплату задерживают. Выплачивают крайне неаккуратно», – и фыркнула.

«Правда, Эжен предполагает, чтобы я вообще домой, в совдепию, не возвращалась. Куда он меня там звал – на Бали? Непонятно, конечно, что это за Бали – да и не очень хочется быть там с Эженом… Но, наверно, там прикольно… А в „Московском комсомольце“ потом напишут: „Анастасия Капитонова попросила политического убежища“. Хотя нет, не напишут. Какое сейчас убежище… Каждый второй уезжает. И каждый третий возвращается. Да и не та я птица, чтоб обо мне в газетах писать».

И потом, легко сказать: уехать. А Николенька? Его, конечно, разрешат забрать с собой – но когда? Ведь надо будет добиваться этого разрешения, и делать малышу паспорт, и доставать билеты… Сколько времени-то на это уйдет? Месяц? Два? Три? Год?… И кто всем этим будет заниматься, пока она будет греть пузо на Бали?

А Сенька? Что будет с ним? Точнее, с ней – и с ним?

Как только Настя вспомнила об Арсении, у нее тут же испортилось настроение. «Ничего я ему не должна, этому Сеньке! – думала Настя. – Он – изменщик, хам и алкоголик. Так что делать я буду – что пожелаю. И поеду, куда захочу. И с кем захочу».

Правильная, вроде, позиция – только отчего же на душе сразу стало тошно? Да и вчера ей было немного стыдно: когда Эжен водил ее по барам, ресторанам и магазинам. И за все платил своей сверкающей кредитной карточкой…

«Но у нас ведь с Эженом ничего не было! – чуть не воскликнула Настя. – А рестораны… Подумаешь, рестораны…»

Интересно, перед кем она сейчас оправдывается?!

Нет, придется все же признать: да, Эжен ей нравится. И Андрей Иванович из издательства тоже нравится. Но… Вот к Сеньке у нее чувства совершенно другие, и слово «нравится» здесь применить невозможно. Сеньку она то любит, то ненавидит. То обожает, то презирает. Сейчас, например, – даже слышать о нем не желает! Только ей все равно не хочется, чтобы Арсений узнал, как замечательно она проводит время в Венеции в компании Эжена…