Луи Байяр - Всевидящее око

– Что именно?

– Я хотел спросить, давно ли ваша жена перешла в вечную жизнь?

– Три года назад. Она умерла через несколько месяцев после нашего приезда сюда.

– Стало быть, внезапная болезнь?

– Не такая уж внезапная.

Маркис изумленно заморгал.

– Простите. Я… я не должен был…

– До самой кончины она страдала от мучительных болей, доктор. Смерть была для нее единственным избавлением.

Маркису не хотелось углубляться в эту тему. Он отвернулся к реке и забубнил слова соболезнования, обращаясь к воде, а не ко мне.

– Должно быть… один лишь Бог… если когда-нибудь вам…

Я уже собирался успокоить его, сказав, что свыкся с кончиной жены, но меня опередила миссис Маркис. Лучезарно улыбнувшись, она прощебетала:

– Мой муж пытается вам сказать, что мы почтем за честь принять вас у себя дома. Вы будете нашим именитым гостем.

– С благодарностью принимаю ваше приглашение, – ответил я. – Вы меня опередили, я собирался пригласить вас к себе.

Не знаю, какого ответа я ждал от миссис Маркис, но только не такого. Ее лицо вдруг разделилось на несколько частей, будто порвалась скрепляющая их проволока. Потом она взвизгнула… я не оговорился, читатель, – именно взвизгнула и, сама удивившись этому звуку, попыталась запихнуть его обратно в глотку.

– Собирались? Ну и хитрец же вы, мистер Лэндор. Какой же вы хитрец!

Понизив голос, она добавила:

– Простите, кажется, вам лично поручено расследование смерти кадета Фрая?

– Да, миссис Маркис, мне.

Какое совпадение! Мы с мужем только что говорили об этом бедняге. Муж сказал мне, что вопреки его, – тут она сжала руку доктора, – героическим усилиям тело Несчастного Фрая настолько изменилось, что на него невозможно смотреть без содрогания. Муж принял решение накрепко запечатать гроб.

Она не сообщила мне ничего нового. Я знал, что родители Фрая наконец получили известие о смерти сына. Доктор Маркис решил переложить тело в шестистенный сосновый гроб и запечатать крышку. Капитан Хичкок спросил меня, не желаю ли я в последний раз взглянуть на покойника.

Сам не знаю, почему я выразил такое желание.

Тело Фрая уже не было опухшим. Наоборот, оно даже сжалось. Мертвый кадет плавал в жидкости, выделившейся из его тела. Руки и ноги приобрели коричневый оттенок. Черви вполне насытились им и успели отложить личинки, которые теперь копошились под кожей, создавая жутковатое впечатление заново появившихся мышц.

Прежде чем запечатали крышку, я отметил еще одну деталь: у кадета Фрая наконец-то опустились веки. Через восемнадцать дней после гибели его желтые глаза окончательно закрылись.

А сейчас, стоя в саду Костюшко, я смотрел в другие глаза – в широко раскрытые карие глаза миссис Маркис.

– Знаете, мистер Лэндор, мой муж до сих пор не может оправиться от этого ужасного зрелища. Он очень давно не видел разложившихся трупов. Наверное, со времен войны. Я права, Дэниел?

Он мрачно кивнул и медленно обвил рукой тонкую талию жены, будто подтверждал свое право на этот трофей – не то женщину, не то птицу с восторженно-испуганными глазами.

Я пробормотал что-то о необходимости возвращаться в гостиницу. Чета Маркис тут же выразила желание проводить меня до гостиничных дверей. Так и не положив приготовленную записку в тайник, я был вынужден пойти с ними. Доктор шел сзади, а его жена – рядом со мной, держа меня под руку.

– Вы не возражаете, мистер Лэндор, если я обопрусь о вашу руку? Боже, до чего жмут эти туфли! Только представьте, на какие муки обрекает женщин мода!

Она жеманничала, точно девица из почтовой конторы, впервые попавшая на бал и познакомившаяся там с кадетом. Впрочем, и мой ответ на ее глупую фразу тоже был в духе кадетской галантности:

– Можете быть уверены: ваша жертва не напрасна.

Миссис Маркис посмотрела на меня так, будто я изрек перл мудрости. Потом моя спутница рассмеялась. Что удивительно – ее смех распался по кусочкам, как сталактит, оторвавшийся с потолка пещеры.

– Ох, мистер Лэндор! А если бы я не была замужем? Как бы вы вели себя со мной, если б я была незамужней?

Субботним вечером я поехал домой, где меня ждала Пэтси. Из всех удовольствий, которые обещало ее присутствие, одно притягивало меня сильнее остальных – возможность по-настоящему выспаться. Я искренне надеялся, что любовное слияние вытащит меня из тягучего полудремотного состояния и погрузит в глубокий сон. Однако вышло совсем наоборот: утомившись, Пэтси тихо заснула, положив голову мне на грудь. А я? А я лежал, все еще разгоряченный ее страстью, и думал, какие у нее густые и крепкие волосы. Черные волосы Пэтси по крепости не уступали корабельному канату.