Луи Байяр - Всевидящее око

– Ну и жуткое же они племя, мистер Лэндор. Если бы я только заикнулся о своих подлинных религиозных принципах, они бы тут же прогнали меня. Может, еще и поколотили бы. Но для успеха нашего дела я проявил несвойственные мне мягкость и покорность.

– Очень похвально, – улыбнулся я.

– Главное, удача оказалась на нашей стороне. Как и любые фанатики, эти парни очень легковерны. Они не заподозрили никакого подвоха и уже через десять минут пригласили меня на свое ближайшее собрание. А когда я сообщил им, что у меня недавно произошел весьма странный разговор с однокашником и я очень нуждаюсь в духовном совете… вы бы видели, как у них заблестели глаза. «Давай, говори скорее», – наперебой загалдели они. Я придал своему голосу боязливый оттенок и поведал им, что тот самый кадет пытался непонятным образом воздействовать на меня. Воздействие это было весьма зловещего свойства и не имело ничего общего с христианством. Им не терпелось узнать подробности. Я признался, что упомянутый кадет подбивал меня отречься от основ христианской веры и примкнуть к древнему магическому учению.

(Думаю, что в данном случае По ничего не приукрасил.)

– Когда они заглотнули мою наживку, им отчаянно захотелось узнать имя выдуманного мною кадета. Я отвечал, что, во-первых, наш с ним разговор происходил наедине, а во-вторых, я дал честное слово не разглашать его имени. «Конечно, мы это понимаем», сказали мне господа молитвенники, но буквально через минуту опять начали приставать с расспросами: «И все-таки, кто он? Кто?»

Мой гость озорно мне подмигнул.

Представляете, мистер Лэндор? Но я оставался непреклонным. Я сказал им, что даже удар молнии Господней не заставит меня назвать имя этого кадета. Назвав его, я бы нарушил неписаный кодекс чести офицера и джентльмена. Они виляли хвостами, как щенята, которым показали кость. Мне было смешно, видя их дурацкие попытки вытянуть из меня несуществующее имя. Наконец самый прыткий из них выпалил: «Слушай, не Маркис ли это?»

По злорадно улыбнулся. Он был явно доволен собой, и здесь я не имел права его упрекнуть. Не каждый день плебею удается втереться в доверие к старшим кадетам. Et alors [90], мистер Лэндор. Благодаря моей маленькой уловке и их непроходимой тупости мы узнали имя.

– Это все, что они сообщили вам? Только имя?

– Они не осмелились сказать больше. На проболтавшегося парня зашикали со всех сторон, и он сразу прикусил язык.

– Но я что-то не понимаю. Почему они назвали имя доктора Маркиса, если вашим змеем-искусителем был кадет?

– Доктор Маркис тут ни при чем. Они назвали имя Артемуса Маркиса.

– Артемуса?

Улыбка По стала еще шире. Он обнажил все свои ровные белоснежные зубы.

Это сын доктора Маркиса. Кадет первого класса и, как говорят, любитель поиграть с черной магией.

С 7 по 11 ноября

С того момента участие кадета По в расследовании приобрело совершенно иной характер. Теперь он должен был найти способ сблизиться с Артемусом Маркисом, узнать об этом кадете все, что возможно, и регулярно сообщать мне обо всех новостях. Я думал, новое задание понравится ему, однако мой юный шпион вдруг побледнел.

– Мистер Лэндор, при всем уважении к вам… это просто невозможно.

– Почему?

– Не стану отрицать: я пользуюсь некоторой известностью среди одногодков, однако кадет Маркис вряд ли знает обо мне. Мы можем ходить в одной шеренге и не быть знакомыми лично. Будучи плебеем, я обладаю весьма скудными возможностями обратить на себя внимание кадетов старших классов.

Он стал меня уверять, что мой замысел неосуществим. Одно дело выудить имя Маркиса-младшего у туповатых парней из молитвенной команды и совсем другое – завоевать расположение кадета первого класса.

– А я уверен, что вы найдете способ, – сказал я в ответ на его возражения. – Когда вы захотите, кадет По, вы можете быть очень обаятельным и учтивым.

– Допустим, познакомлюсь я с Маркисом-младшим. Что дальше? У вас есть хоть какой-то план действий?

– Нет, иначе я бы вам сразу о нем рассказал. Я пока сам не знаю, в каком направлении нам действовать. Сначала вам нужно завоевать доверие Маркиса-младшего. А когда вы станете для него своим человеком… достаточно держать глаза и уши открытыми.

По все еще отнекивался. Я опустил руку на его плечо и сказал:

– Честное слово, кроме вас, никто больше на такое не способен.

Я говорил это не для красного словца и не затем, чтобы потешить юношеское тщеславие. Я действительно верил в его способности и каждый день терпеливо ждал вестей.