Джон Карр: Неизвестные приключения Шерлока Холмса (сборник) [Litres]

– Вы считаете, я что-то натворила? – воскликнула она. – Не могли бы вы в таком случае пояснить, в чем моя вина? Все эти тайны и загадки, кажется, окончательно лишили меня способности мыслить здраво. А Чарльз и леди Майо дружно хранят молчание.

– Они вам ничего не объяснили?

– Абсолютно ничего! – Она кивком головы указала на слугу. – Чарльз послал Треплея в Лондон, чтобы он лично доставил некое письмо, с содержимым которого мне не дозволено было ознакомиться.

– Прошу прощения, мисс, – сказал маленький человечек с грубоватой почтительностью, – но таков был полученный мною приказ.

Только теперь мне бросилось в глаза, что Треплей, одетый скорее как конюх, нежели слуга, крепко прижимал к себе конверт, словно опасался, что его могут вырвать из его рук. Его маловыразительные глаза, обрамленные густыми бакенбардами, медленно изучали комнату. Шерлок Холмс подошел к нему.

– Сделайте одолжение, милейший, покажите мне конверт, – попросил он.

По моему давнему наблюдению, чем человек глупее, тем преданнее выходит из него слуга. Во взоре Треплея блеснула искорка фанатизма.

– При всем уважении, сэр, я не могу этого сделать. Мне надлежит в точности исполнить указания хозяина, что бы ни случилось!

– Вот что я вам скажу, дружище. На колебания у нас нет времени. Мне не нужно знать содержание письма. Дайте мне только взглянуть, кому оно адресовано и какой печатью скреплено сзади. И поторопитесь! От этого может зависеть жизнь вашего хозяина!

Треплей по-прежнему стоял в нерешительности. Потом облизнул губы и осторожно, все еще крепко держа конверт за угол, протянул его вперед, явно не собираясь выпускать из рук. Холмс присвистнул.

– Вот как! – сказал он. – Получатель письма – не кто иной, как сам сэр Чарльз Уоррен, верховный полицейский комиссар. А теперь печать. А! Так я и думал. Вам было поручено доставить это письмо незамедлительно?

– Да, мистер Холмс.

– Тогда отправляйтесь скорее по этому адресу. Но не на экипаже. Он необходим нам самим.

Он не произнес ни слова, пока шаги Треплея не затихли у подножия лестницы. Тем не менее было заметно, что им овладело столь знакомое мне лихорадочное возбуждение.

– А теперь, Уотсон, вам лучше взглянуть на расписание поездов. Кстати, вы вооружены?

– При мне моя трость.

– Боюсь, в данном случае этого может оказаться недостаточно, – он выдвинул левый ящик своего письменного стола. – Сделайте одолжение, положите в карман вашего пальто вот это. «Уэбли» калибра А.320 с патронами «элей» номер два.

Увидев отблеск света на стволе револьвера, Селия Форсайт издала вскрик и оперлась на каминную полку, чтобы удержаться на ногах.

– Мистер Холмс! – начала она, но потом, как мне показалось, передумала возражать. – Поезда до станции Грокстон ходят часто, а она, как вы верно отметили, в трех милях от усадьбы Холл. Вообще очередной поезд в ту сторону отправляется через двадцать минут.

– Превосходно!

– Но нам не следует спешить на него.

– Почему же, мэм?

– У меня просто не было времени все вам рассказать, но леди Майо решила теперь обратиться к вам за помощью лично. Мне удалось убедить ее в этом только сегодня днем. Она распорядилась, чтобы мы втроем воспользовались поездом, который отходит в 10.25 вечера. То есть самым последним. Она лично приедет нас встречать в экипаже. – Мисс Форсайт закусила губу. – Несмотря на всю свою доброту, леди Майо – женщина властная. И потому мы должны непременно прибыть именно этим поездом!

В итоге мы чуть не опоздали даже на него. Забыв о промерзших мостовых и густом скоплении экипажей при скудном синеватом свете дуговых уличных фонарей, мы поспели на вокзал Ватерлоо в самый последний момент.

И вот поезд вырвался на простор за пределами города, но с каждым оборотом вагонных колес атмосфера в нашем затемненном купе, казалось, становилась все более гнетущей. Холмс сидел молча, чуть склонившись вперед. Я мог ясно различать его ястребиный профиль под чуть сбитым набок кепи, четко вырисовывавшийся на фоне окна, сквозь которое пробивался холодный свет полной луны. Ближе к половине двенадцатого ночи мы сошли на небольшом полустанке, жители деревушки которого уже, видимо, погрузились в сон.

Не было заметно ни малейшего движения. Не слышался даже лай собак. Но у станционного здания стояло открытое ландо, от которого не доносилось даже легкого позвякивания лошадиной сбруи. На козлах сидел кучер, столь же неподвижный, как и миниатюрная пожилая леди, откинувшаяся на подушки заднего сиденья ландо и бесстрастно взиравшая на наше приближение.