Сотни всадников на своих стройных, худощавых лошадях, покрытых роскошными попонами, выстраиваются рядами позади автомобилей и ландо, а танцовщицы, увешанные золотыми монетами, закутанные в разноцветную кисею, рассаживаются на скамейках напротив трибун, с которых женщины Запада, разодетые в туалеты от Борта, Дусэ и Редферна, разглядывают их в бинокли. И все это окаймлено толпою авантюристов и мошенников с двух континентов, темнокожих и белых. А позади под дуновением легкого ветра колышутся вечнозеленые пальмы. К востоку Ауресские горы, увенчанные снежными вершинами и окрашенные в шафрановый и бледно-розовый цвета, высятся, как театральная декорация, на фоне сапфирового неба. К югу цепь телеграфных столбов постепенно теряется в песках таинственной Сахары.
При этой-то исключительной обстановке миссис Макалистер и заговорила о призраке.
– Какой призрак? – переспросил миллионер, когда всадники промчались мимо.
Затем он вспомнил, что в ту памятную ночь, с месяц тому назад, когда отель « Святой Джэмс » был ограблен бандой разбойников и пропало ценных вещей на сорок тысяч фунтов, миссис Макалистер первая подняла тревогу, закричав, что в ее комнате появился призрак.
– А! – улыбнулся он снисходительно по адресу настойчивой вдовы, безуспешно преследовавшей его в течение четырех недель: из Алжира в Тунис, из Туниса назад в Константинов, из Константинова сюда, в Бискру. – Все арабы более или менее похожи друг на друга.
– Но…
– Да, – повторил он, – нам они кажутся все на одно лицо, как и китайцы. – Не забыв о том, что он сам со своей собственной яхты наблюдал гибель парохода с награбленным добром и похитившими его бандитами, что из них всех спаслись только трое и что эти трое во всем вполне сознались и были алжирским судом приговорены к тюремному заключению, Сесиль не обратил внимания на слова миссис Макалистер.
– Вам приходилось когда-нибудь видеть араба с родинкой на подбородке? – спросила его миссис Макалистер.
– Нет, никогда.
– Ну, так у моего привидения была родинка на подбородке, поэтому-то я его и узнала. Теперь он уже исчез.
Состязающиеся всадники в последний раз появились из-за поворота, танцовщицы завизжали как кошки, которым наступили на хвост, толпа завыла… и кто-то выиграл приз, а кто-то его проиграл.
По программе это был финальный заезд, и в суматохе, последовавшей вслед за тем, Сесиль был разъединен со своей поклонницей. Она должна была с утренним шестичасовым поездом покинуть Бискру. «Неотложные дела», – объяснила вдова причину своего отъезда. Видимо, миссис Макалистер решила оставить в покое миллионера.
«Быть может, у бедной нет денег, – раздумывал Торольд. – Во всяком случае, надеюсь, это была наша последняя встреча».
Предположение его оправдалось – больше он никогда ее не видел; она сошла с его жизненного пути так же неожиданно, как и появилась.
Сесиль стал протискиваться к отелю через шумную толпу арабов и европейцев, между экипажами, верблюдами, лошадьми и моторами.
Конные арабы были в сильнейшем возбуждении и безостановочно стреляли из ружей, что, видимо, доставляло им невыразимое удовольствие. По временам кто-нибудь из них, пришпорив свою лошадь, вихрем вылетал из рядов и, отпустив поводья, начинал палить сразу из двух револьверов одновременно, после чего на полном карьере круто поворачивал лошадь и сразу ее останавливал.
И вот, когда какой-то удалец пронесся мимо него как ураган, затем, круто повернув лошадь, замер на мгновенье в неподвижной позе и, наконец, шагом направился к своим сородичам, Сесиль заметил у него на подбородке родинку. Пораженный, он стал внимательнее вглядываться в него, обнаружив нечто гораздо более существенное, чем родинка – чеканную ручку своего револьвера.
«Поклясться я не могу, – размышлял Сесиль, – но если это не мой револьвер, украденный у меня из-под подушки в отеле «Святой Джэмс» в Алжире десятого января, то моя фамилия не Торольд».
И все его выводы и предположения, связанные с пресловутым грабежом, сразу утратили свою устойчивость.
«Этот револьвер должен был быть на дне Средиземного моря, – рассуждал он сам с собою, – такая же судьба должна была постичь и обладателя родинки».
Торольд шел, не упуская его из виду.
– А вдруг, – продолжал бормотать он, – на дно ничего не попало?
Пройдя ярдов сто, Сесиль встретил одного из проводников-туземцев, состоявших при «Royal-отеле», где он завтракал. Проводник поклонился ему и предложил свои услуги, как поступают в Бискре все проводники во всех случаях. Сесиль поручил ему проследить араба с родинкою.
Читать дальше