– Что Силия, сестра Марго, тоже может оказаться истеричкой? И что, рассказав ей о болезни сестры, вы можете навредить ей самой?
– Собственно, да.
– Спокойно, Силия, – пробормотал Холден.
– Но разве до смерти Марго Марш у вас имелись для этого хоть какие-то основания?
– Риск был. Риск был всегда!
– Сэр, я задал вам другой вопрос. Были у вас какие-нибудь основания считать Силию больной?
– Нет! Нет! Я уже объяснял два дня назад сэру Дональду Холдену, – доктор Шептон показал шляпой – кому, – что относительно этого так называемого отравления стрихнином Силия может… ошибаться!
– Значит, она могла ошибаться?
– Да. И я готов был рассказать сэру Дональду все, если бы он откликнулся на мое приглашение и приехал ко мне в отель. А на ваш первый вопрос я отвечу: «Нет». У меня не было конкретных оснований подозревать Силию в истерии до тех пор, пока…
Доктор Фелл подался вперед:
– Пока, как выразился кто-то из наших знакомых, ей не начали где попало мерещиться призраки. Так это звучало?
– Да. – Неожиданно доктор Фелл захохотал. Он, этот смех, сотрясающий основы мироздания, начался где-то между полами жилета. Он всколыхнул альпаковый костюм своей мощью – мощью всепобеждающего веселья. Но, заметив вдруг оскорбленный взгляд Шептона, доктор Фелл зажал рот рукой и повернулся к Холдену. – Простите меня! – воскликнул он. – Со мной случаются иногда подобные вспышки. Как тогда, в галерее, когда мы впервые встретились. Но когда мы разберемся со всей этой ядовитой ерундой, думаю, вы присоединитесь ко мне и тоже посмеетесь. А теперь попробуйте вспомнить вечер среды, когда начинались сумерки.
– Помню.
– Как вы впервые направлялись к дому возле Риджент-парка.
– Ну, помню, – сказал Холден.
– Так вот, я шел за вами по пятам.
– Вы… что делали?!
– Я шел за вами по пятам! – с гордостью объявил доктор Фелл. – Вернее, я шел по пятам за кем-то. Помните, я сказал вам, что вы позволили мне закончить то, что казалось невозможным закончить? Поначалу, конечно, я следовал за вами неосознанно. Позвольте мне объяснить. – Все оживление сошло с лица доктора. В неверном свете облик его казался мрачным и даже угрожающим. – Письмо Силии Деверо в полицию пришло двумя днями раньше. Его вручили мне, так как я уже знал кое-что об этом деле с тех пор, как опечатывал склеп. В этом письме подробно излагалась вся история, включая и призраков в галерее, и я встревожился. У меня зародилось подозрение, что в лице старшей из сестер мы имеем дело со случаем истерии на сексуальной почве…
Тут сэр Дэнверс Локи почему-то вздрогнул.
– …а в лице младшей – возможно, с истерией нервной. Наверняка я не знал, и мне нужно было выяснить точнее. Поэтому в среду вечером, прихватив с собою письмо, я отправился в дом на Глочестер-Гейт, чтобы задать там пару вопросов. Впереди меня по улице, – доктор Фелл кивнул на Холдена, – шли вы, направляясь в тот же дом. Я не имел ни малейшего понятия о том, кто вы и какое место занимаете во всей этой истории. Но вы вошли через черный ход, и я последовал за вами. Я видел, как вы поднимались по ступенькам чугунной лестницы на балкон, смежный с гостиной. Я видел, как вы щелкнули зажигалкой и заглянули в окно. Я слышал, как вскрикнула девушка (это была Дорис Локи), а затем послышался громкий мужской возглас. Все это казалось так любопытно, что я поднялся за вами наверх.
– И что было дальше?
– Стоя на балконе, я услышал почти всю эту горькую, скорбную повесть. Сплетенные судьбы! Сокрытые страдания. Я понял, кто вы. Я понял, что Торли Марш искренне считает Силию безумной, а она его – жестоким садистом. Я слышал, как Торли Марш умолял вас уйти. И отворилась дверь. И Силия Деверо встала на пороге. – Доктор Фелл пристально посмотрел на Холдена: – Вы забыли, что вас считали погибшим?
Холден хотел было встать, но снова опустился на диван. Доктор Фелл кивком указал на Силию, которая сидела отвернувшись.
– Вот перед вами девушка, – сказал он, – которая якобы настолько больна, что ей повсюду мерещатся призраки. Ее никто не предупреждал, что этот человек жив, она искренне полагала, что он погиб. Все, что она видит, – внезапную вспышку и его лицо в свете единственной лампы в темной комнате. И все же… Она знает. Я снова вижу, как она в белом платье стоит, прислонившись к двери. Глаза сообщили мозгу, мозг сообщил сердцу. Она не спрашивает. Она знает: «Тебя посылали на какое-то важное задание, вот почему ты не приезжал и не писал» – вот что сказала она и тут же, чуть наклонив голову: «Здравствуй, Дон!»
Читать дальше