Эллери Квин - И на восьмой день...

Он сделал паузу. По бесстрастным лицам слушателей было трудно судить, понимают ли они его.

— Сначала я попытаюсь доказать возможность, — продолжал Эллери. — Пусть Мельник подойдет и сядет на это место. — Он указал на табурет, который Преемник по его просьбе поставил возле места во главе стола.

Мельник поднялся и шагнул вперед. Это был крепкий, могучий и широкоплечий мужчина с рыжими бровями и бородой, испачканными мукой. Тяжело дыша, он опустился на табурет.

— Что произошло вчера, когда вы закончили помол? — обратился к нему Эллери.

Мельник потер руками виски, словно это были жернова, и ответил громким голосом человека, привыкшего перекрикивать поток воды, приводящий в движение мельничное колесо, и хлопанье крыльев ветряка:

— Я упаковал первую порцию новой муки в белый мешок, как велит обычай, взвалил его на плечо... — он неуклюже это продемонстрировал, — и понес в священный дом, чтобы Учитель благословил его.

— В котором часу это было?

В котором часу? Незадолго до четверти пятого. Откуда он знает? Потому что посмотрел на водяные часы, прежде чем покинуть мельницу.

— Отлично. Что вы сделали, когда принесли первый мешок новой муки к Дому Священного Собрания?

Мельник уставился на него:

— Позвонил в колокол — что же еще? Но ответа не было, поэтому я не мог войти. Так как Учителя не было здесь — иначе он бы подошел к двери, — я начал возвращаться на мельницу.

— Начали?

Мельник объяснил, что успел пройти только небольшое расстояние и свернуть к деревьям, когда услышал шаги и обернулся. Это был Кладовщик Сторикаи, спешащий к священному дому.

— Я собирался окликнуть его и предупредить, что Учитель не отвечает на звонок, но прежде, чем успел заговорить, Сторикаи подошел к двери, огляделся вокруг, как будто...

— Как будто не хотел, чтобы его заметили?

Мельник с благодарностью кивнул:

— Это так, Гость.

— Сторикаи видел вас?

— Не думаю. Я был в тени деревьев.

В тени... Желтоватые фитили тлели, и воск стекал по свечам, подобно слезам. Тени извивались на стенах помещения.

— И что же тогда сделал Сторикаи?

Мельник переводил взгляд с одного лица на другое. Его голос стал хриплым и дрожащим. Кладовщик совершил грех. Он открыл дверь священного дома, не позвонив в колокол, и вошел, не дожидаясь разрешения — фактически, когда Учителя не было в доме.

— Он совершил грех, — повторил Мельник.

— Благодарю вас, — сказал Эллери. Мельник тяжело поднялся и вернулся на свое место. — Водовоз?

Водовоз встал и шатнул вперед. Он был высоким, молодым и худощавым, его смуглое бородатое лицо, загорелые руки и одежда поблескивали от влаги. Его внешний облик напомнил Эллери саламандру.

— Вчера во второй половине дня, — ответил Водовоз на вопрос Эллери, — я начал чистить колодец напротив священного дома. Находясь в колодце, я слышал, как звонил колокол, и стал подниматься, чтобы попросить звонившего помочь мне вытянуть ведро. Но я поскользнулся и услышал, как этот человек — очевидно, это был Мельник — уходит. Потом я услышал, как подошел кто-то еще, высунул голову из колодца и увидел... — Он остановился, чтобы вытереть мокрый лоб влажной рукой.

— И что же вы увидели, Водовоз? — спросил Эллери.

— То, о чем говорил Мельник. Я увидел, как Сторикаи вошел в священный дом, не позвонив и не дожидаясь, пока его впустит Учитель.

Эллери посмотрел на патриарха. Казалось, старик не замечает никого и ничего. Его лицо выражало великое спокойствие, глаза, отражающие пламя свечей, словно сосредоточились на чем-то, находящемся за пределами каменных стен дома.

Подобное отсутствие интереса удивляло Эллери. Неужели Учитель равнодушен к цели этой беспрецедентной процедуры? Или же это была покорность судьбе?

— Водовоз, в котором часу вы видели Сторикаи, входящего без разрешения в Дом Священного Собрания?

— Около четверти пятого, Гость.

— Вы говорите так потому, что такое время назвал Мельник, или потому, что знаете его сами?

— Знаю сам, — спокойно ответил Водовоз, — по наклону тени в колодце.

— Можете вернуться на ваше место, Водовоз. — Подождав, пока «саламандра» скользнет назад на скамью, Эллери обратился к неподвижным фигурам за столом: — Итак, благодаря показаниям Мельника и Водовоза мы знаем, что Кладовщик вошел в священный дом в четверть пятого. Спустя сколько времени он был убит? Через пять минут. Я знаю это, так как на запястье Кладовщика были мои часы, которые я одолжил ему на время своего пребывания в Квинане. Эти часы разбились от удара молотком, когда Сторикаи поднял руку, защищаясь от убийцы.