Эллери Квин - Тайна сиамских близнецов

Эллери наполовину отвернулся от окна; плечи его поникли. Внезапно он весь напрягся, глядя на руку инспектора, лежащую на подоконнике.

— В чем дело теперь? — ворчливо спросил старик, переведя взгляд на собственную руку. Затем он тоже застыл как вкопанный. Некоторое время оба не сводили глаз с маленькой, высохшей, покрытой голубоватыми жилками кисти руки, как будто на ней не хватало одного пальца.

— Мое кольцо! — воскликнул инспектор. — Оно исчезло!

— Просто поразительно! — медленно произнес Эллери. — Когда же ты его потерял? — Инстинктивно он бросил взгляд на собственную руку, на которой поблескивал причудливый перстень — «средневековая» безделушка, недавно приобретенная им во Флоренции за бесценок.

— Потерял? — Инспектор всплеснул руками. — Я не терял его, Эл! Оно было на месте вчера вечером и даже ночью. Я помню, что видел его на безымянном пальце около половины первого, когда смотрел на часы.

— Я тоже припоминаю, что видел кольцо у тебя, уходя ночью вздремнуть, но, когда я нашел тебя на полу в два часа, его уже не было. — Эллери плотно сжал губы. — Черт возьми, кольцо украли!

— Остроумный вывод, — саркастически усмехнулся инспектор. — Разумеется, его украли. Украл тот самый негодяй, который усыпил меня и прикончил Ксавье!

— Несомненно! — Эллери возбужденно мерил комнату шагами. — Кража твоего кольца меня интересует более всего, происшедшего до сих пор. Какой риск! И ради чего? Ради старомодного десятидолларового обручального колечка, которое нельзя заложить в ломбарде даже за мексиканский доллар!

— Тем не менее его украли, — сухо заметил инспектор. — И клянусь, что пересчитаю зубы тому сукину сыну, который это сделал! Кольцо принадлежало твоей матери, сынок, и я не отдал бы его даже за тысячу долларов. — Он двинулся к двери.

— Стой! — Эллери схватил его за руку. — Куда ты?

— Обыскать всю банду с головы до ног!

— Чепуха, папа. Ты только все испортишь. Не знаю почему, но мне кажется, что кольцо объясняет все! Когда я вспоминаю предыдущие пропажи дешевых колец...

— Ну? — Инспектор сдвинул брови.

— Все это определенным образом вписывается в общую картину. Только дай мне время. Ты ничего не добьешься, обыскивая людей и дом. Вор, безусловно, не так глуп, чтобы держать кольцо при себе, а если ты найдешь его где-нибудь в доме, то все равно не узнаешь, кто его там спрятал. Пожалуйста, пусть какое-то время все остается как есть.

— Ну ладно. Но я об этом не забуду. И прежде чем мы отсюда выберемся — если только это вообще когда-нибудь произойдет, — я найду кольцо или, по крайней мере, узнаю, почему оно пропало.

Однако, если бы инспектор мог заглянуть в ближайшее будущее, он не говорил бы так уверенно.

С неумолимым приближением пожара в самом Эрроу-Хед и в маленькой группе его обитателей постепенно воцарялась мертвая тишина. Все были истощены физически и умственно и деморализованы духовно. Даже угроза, исходящая от затаившегося среди них убийцы, не могла заслонить более серьезную угрозу, подбиравшуюся к ним из леса и воздуха. Никто уже не пытался лицемерить. Женщины стали откровенно истеричными, а мужчины выглядели бледными и обеспокоенными. С наступлением дня жара стала невыносимой. Воздух был наполнен пеплом, пачкавшим кожу и одежду и затруднявшим дыхание. Найти убежище не представлялось возможным. Внутри дома было чуть менее жарко, чем снаружи, но здесь напрочь отсутствовало какое-либо движение воздуха. Все же некоторые из пленников, особенно женщины, рисковали поодиночке искать временное убежище под душем в своих туалетных комнатах. Все боялись оставаться одни — боялись тишины, пожара, друг друга.

Беседы прекратились полностью. Принужденные страхом держаться вместе, они молча сидели и смотрели друг на друга с нескрываемым подозрением. Их нервы были напряжены до крайности. Инспектор поругался со Смитом; мисс Форрест огрызнулась на доктора Холмса, погрузившегося в упорное молчание; миссис Ксавье прикрикнула на бесцельно шатавшихся по дому близнецов; миссис Карро бросилась на их защиту, и женщины обменялись резкостями... Все это походило на ночной кошмар. В густом дыму, клубящемся вокруг уже непрерывно, они напоминали существ, приговоренных циничным Сатаной к вечным мучениям в аду.

Запасы муки в доме кончились. Все вместе питались в столовой, поглощая безо всякого аппетита бесконечную консервированную рыбу. Время от времени их взгляды, лишенные почти всякой надежды, обращались к Квинам. Казалось, все, несмотря на охватившую их апатию, понимали, что если спасение когда-нибудь придет, то только из рук отца и сына. Но Квины ели молча по тому простому объяснению, что сказать им было абсолютно нечего.