Эллери Квин - Кот со многими хвостами

Мэр знал это — его голос зазвучал напряженно.

Чиновники также это понимали — они перешептывались с деланной беспечностью, помня о телекамерах.

Наконец мэр попросил комиссара полиции дать отчет об уже принятых и планируемых специальных мерах для ареста Кота.

Когда комиссар приблизился к трибуне, Эллери поднялся со своего места среди слушателей и пошел по центральному проходу к местам прессы, попутно изучая лица сидящих, и заметил Джимми Маккелла.

Джимми изогнулся на стуле, глядя на девушку, сидящую через три ряда позади него. Девушка, это была Селеста Филлипс, смотрела на комиссара, который начал говорить.

Эллери не мог сказать, что именно заставило его держаться поблизости. Возможно, какое-то предчувствие, а может быть, просто знакомые лица.

Он присел на корточки в проходе возле ряда Селесты.

Ему было не по себе. В атмосфере «Метрополь-Холла» присутствовало нечто, вызывающее у него тревогу. Эллери видел, что остальные также испытывают беспокойство — что-то вроде массовой самоинтоксикации. Люди словно дышали собственным ядом.

Внезапно он понял, что это за яд.

Страх — вот что сковывало собравшихся в зале, вот то, чем они дышали.

Терпение, спокойствие, пассивность были всего лишь сдерживаемым страхом.

Люди не слушали голос человека на трибуне — они прислушивались к внутреннему голосу страха.

— КОТ!

Это прозвучало, когда комиссар сделал паузу, переворачивая страницы своих заметок. Он посмотрел в зал.

Мэр и доктор Казалис приподнялись с мест. Двадцать тысяч голов разом повернулись. Это был истошный женский вопль. Группа мужчин начала пробираться, размахивая руками, расталкивая слушателей, стоящих позади.

— Заставьте эту женщину замол... — сердито начал комиссар.

— КОТ!

По залу прокатился гул. С места, вытянув шею, поднялся мужчина. За ним последовала женщина. Потом пара и целая группа.

— Леди и джентльмены, пожалуйста, сядьте! Это просто истери...

— КОТ!

— Прошу вас! — Мэр присоединился к комиссару на трибуне.

Люди бежали по боковым проходам. В конце зала в проходах началась давка.

— КОТ!

Сверху донесся сдавленный мужской голос:

— Займите ваши места! Полиция! Полицейские тут же появились среди публики. Потасовка у задней стены распространилась на центральный проход.

— КОТ!

Теперь визжала дюжина женщин.

— ОН ЗДЕСЬ!

Эти слова ударили публику, точно камень зеркало. Трещины побежали во все стороны. Мужчины пробирались через ряды, работая кулаками. Полиция исчезла. Крики слышались повсюду. «Метрополь-Холл» шумел, как водопад, заглушающий любые членораздельные звуки.

На помосте мэр, Фрэнкбернер и комиссар кричали в микрофоны, отпихивая друг друга. Их голоса терялись в общем реве.

В проходах продолжалась свалка. Публика с боем рвалась к дверям.

На балконе треснули перила, и мужчина свалился в партер. Люди бежали с балкона по лестницам. Некоторые падали и исчезали. У запасных выходов завязались драки.

Внезапно масса народу вырвалась на улицы, смешавшись с оцепеневшими от ужаса тысячами людей, стоящих снаружи, и превратив пространство вокруг «Метрополь-Холла» в гигантский кипящий котел. Его содержимое выплеснулось на полицейские кордоны, захлестывая людей, лошадей, автомобили, и хлынуло в город по всем направлениям, к Бродвею и Девятой авеню, сметая все на своем пути.

Когда началась паника, Эллери прокричал имя Джимми Маккелла и указал ему на окаменевшую от страха Селесту, пытаясь пробиться сквозь стену человеческой плоти, отбрасывающую его назад. Ему удалось вскочить на сиденье, откуда он видел, как Джимми прорвался через три ряда к испуганной девушке и схватил ее за руку. После этого обоих поглотила толпа, и Эллери потерял их из виду.

Теперь он изо всех сил старался не свалиться с сиденья на пол.

Спустя долгое время Эллери нашел отца, помогающего мэру и комиссару руководить спасательной операцией. Они едва успели обменяться несколькими словами. Оба были без шляп, в изорванной одежде, покрыты синяками и кровоточащими ссадинами, у пиджака инспектора не хватало одного рукава. Нет, он не видел ни Маккелла, ни Селесту, ни доктора Казалиса. Его глаза скользнули по аккуратному неподвижному ряду трупов. Потом инспектора позвали, и Эллери вернулся в зал оказывать помощь пострадавшим. Он присоединился к импровизированной армии спасения, состоящей из полицейских, пожарных, врачей, сотрудников Красного Креста, добровольцев с улиц. Сирены продолжали выть, заглушая стоны раненых.