Рекс Стаут - Разбитая ваза

Она привстала с кресла, но он резко толкнул ее назад. Глядя на него снизу вверх, она улыбнулась.

— Как бы мне хотелось, — негромко, но выразительно проговорил Фокс, — стереть улыбку с вашего лица.

Если бы не Диего! Мне нравится Диего. Я бы сказал, что люблю его, если бы давным-давно не запретил себе любить людей. Миссис Помфрет наняла меня для расследования убийства ее сына. Когда я брался за работу, я не думал, что Диего способен подло отравить человека, но теперь я выяснил, что он влюблен в вас, да поможет ему Бог, и узнал про вазу. Диего отказался говорить со мной о вазе. Я спрашиваю о вазе вас, потому что, если бы она не имела отношения к смерти Перри Данхэма, я мог бы забыть про нее и продолжать работу, на которую меня наняли.

Он сильнее надавил ладонью на ее плечо, так что ощутил кость под мягкой плотью.

— Перестаньте увиливать! Я по-прежнему не верю, что Диего отравил Данхэма, но все возможно. Ради вас он пошел бы на что угодно! Если вы сообщите мне о вазе то, что позволит сделать вывод, что он как-то виновен, я выхожу из игры. Пусть полиция ловит его, если сможет. Надеюсь, у них ничего не выйдет. Я этого делать не собираюсь. Даю вам слово. Вот почему мне необходимо знать все о вазе. Прекратите вертеться! Если бы вы понимали хоть чуть-чуть…

— Фрида! Фрида!

Фокс выпрямился и скрестил руки на груди. Из-за двери послышались шаги, быстрые, но не торопливые.

Дверь отворилась, и с порога на них уставилась горничная, черты ее флегматичного лица были совершенно безмятежны.

— Позвоните вниз, — с некоторым колебанием произнесла Гарда, — и скажите мистеру Торну, что ко мне здесь пристает мужчина. Или, минуточку, лучше подайте мистеру Фоксу пальто и шляпу. — Она взглянула на Фокса. — Что вы предпочитаете?

— Вы делаете ошибку. Возможно, неисправимую ошибку. Раз так, я буду вынужден довести дело до конца.

Их взгляды скрестились. Его — холодный и жесткий, ее — горячий и презрительный.

— Пальто и шляпу, Фрида, — проговорила она.

— Вы получите то, что заслуживаете, — произнес бледный от ярости Фокс и вышел вон.

Внешне старый дом на Восточной Восемьдесят третьей улице производил впечатление если и не вовсе неприглядного, то весьма закопченного и грязного: внутри у него тоже был не блестящий вид, но отнюдь не грязный. Напротив, он был поразительно чистым. Во вторник в девять тридцать вечера передняя и гостиная благоухали жареной свининой под кисло-сладким соусом. Этим упоительным запахом пропиталась не только квартира, но и самое дыхание Фриды Юргенс, а оно вот-вот должно было возобновиться после того, как она расправилась с четырьмя отбивными и соответствующим гарниром. Обычно она довольствовалась тем, что ела у своей хозяйки, но по вторникам, когда ее тетка Хильда готовила свинину под кисло-сладким соусом, она давала себе волю и ела сколько хотела.

Фрида положила нож и вилку и распрямилась с чувством полного удовлетворения. Ее благодушное настроение не замутил даже голос у дверей квартиры, назвавший ее имя, и она отодвинула стул без малейшего неудовольствия.

Тетка Хильда включила свет в столовой и, подозрительно прищурившись, смотрела на странного человека с огромной плоской книгой под мышкой. В его наружности было что-то одновременно комичное и зловещее.

Первое ощущение возникало в основном потому, что его волосы были густо напомажены и разделены на прямой пробор, а глаза прикрывали огромные очки в черной оправе. Последнее — из-за рваного багрового шрама, тянувшегося от его правой скулы до угла рта. Гость положил шляпу на угол обеденного стола.

— Перепись населения, — шепотом объяснила Фриде тетка Хильда.

Регулярная периодическая перепись населения Соединенных Штатов, — строго сказал человек, из-за шрама движения его губ выглядели неописуемо сардоническими.

— Перепись? — удивилась Фрида. — Уже? В газетах и по радио объявляли, что начнут второго апреля.

— Это предварительная перепись. По радио же разъясняли, — презрительно сказал человек.

— Я что-то не слышала. Это что, ночью говорили?

— Так, — окрысился на нее человек, — хотите, чтобы я сообщил районному администратору…

— Ну, ну!.. — заволновалась тетка Хильда. По складу характера тетка Хильда легко приходила в волнение. — Сообщать на нас? Ну, ну!.. — И тут же повернулась к Фриде и вылила на нее целый поток слов на немецком, получив в ответ совсем немного. Закончив словесную дуэль, она сказала: — Мой племянница по-английски говорит лучше.