Эллери Квин - Тайна французского порошка

Инспектор вздохнул:

— Идея у него, безусловно, была. В спальне Эллери осмотрел туфли на ногах мертвого Херрина, снял их, взял у Джимми порошок для снятия отпечатков, потребовал образец отпечатков пальцев О'Шонесси, посыпал туфли порошком и обнаружил четкий отпечаток большого пальца, который при сравнении оказался принадлежавшим О'Шонесси! Мы искали его отпечатки по всей квартире, кроме единственного места, где они действительно оказались. Кому могло прийти в голову искать отпечатки пальцев убийцы на туфлях его жертвы?

— Маловероятное место, — усмехнулся итальянец. — Ну и какой вывод из этого следовал?

— Эллери рассудил, что, если Херрин не был в столовой, а его туфли были, значит, кто-то другой надел их или оставил с их помощью следы. Просто, не так ли? Но до этого надо было додуматься! — Старик с раздражением посмотрел на склоненную голову сына: — Эллери, что ты читаешь? Тебя едва ли можно назвать гостеприимным хозяином!

— На сей раз осведомленность сыщика-любителя в вопросах дактилоскопии оказалась как нельзя кстати, — заметил Сэмпсон.

— Эллери!

Эллери встрепенулся, с торжествующим видом взмахнул книгой и начал читать вслух озадаченной публике:

— «Если они ложились спать в сандалиях, то ремни так впивались им в ноги, что сандалии потом было невозможно снять. Поэтому, когда старые сандалии развалились, они надели башмаки из недубленой воловьей кожи». [2] Я просматривал Ксенофонта, и, когда наткнулся на фрагмент, повествующий об отступлении десяти тысяч воинов через Древнюю Армению, фразы насчет обуви подали мне идею рассказа. Этот инцидент может показаться нелепым, но в то время я воспринял его всерьез. (Примеч. авт.) Знаешь, папа, это навело меня на отличную мысль! — С сияющим лицом он взялся за карандаш.

Инспектор поднялся.

— Когда мой сын в таком расположении духа, добиться от него чего бы то ни было невозможно, — проворчал он. — Пошли, Генри… Вы идете, Фьорелли? Нам пора в суд.

Было одиннадцать часов, когда инспектор Квин покинул свою квартиру на Западной Восемьдесят седьмой улице в компании Сэмпсона, Кронина и Фьорелли, направившись к зданию уголовного суда.

В тот же самый момент, несколькими милями южнее, у мансардного окна библиотеки своей квартиры, находящейся на шестом этаже здания универсального магазина «Френч» на Пятой авеню, стоял человек. Это был не кто иной, как Сайрес Френч, главный акционер магазина и председатель совета директоров.

Френч устремил невидящий взгляд на запруженный транспортом перекресток Пятой авеню и Тридцать девяти улицы. Это был мужчина шестидесяти пяти лет, коренастый, полный, с суровым лицом и волосами серого цвета, одетый в темный костюм с белым цветком в петлице.

— Надеюсь, Уэстли, — заговорил Френч, обернувший, к человеку, сидящему за письменным столом у окна, вы всех оповестили о том, что сегодня утром собрание назначено на одиннадцать?

Уэстли Уивер кивнул. Это был румяный, чисто выбритый молодой человек лет тридцати с небольшим.

— Все очень четко указано, — вежливо ответил он, отрываясь от блокнота со стенограммой. — Вот копия меморандума, который я отпечатал вчера днем. Я отправил по копии каждому директору, а эту оставил для вас. — Уивер указал на лист голубоватой бумаги, лежащей рядом с телефоном. Кроме пяти книг на подставках из оникса, телефона и копии меморандума, на стеклянной крышке стола ничего не было. — Полчаса назад я также позвонил директорам по телефону. Все обещали быть вовремя.

Френч что-то проворчал и снова устремил взгляд на лабиринт из автомобилей внизу. Заложив руки за спину, он начал дребезжащим голосом диктовать деловые письма.

Через пять минут его прервал стук во входную дверь.

— Войдите! — с раздражением крикнул Френч, после чего послышались звуки возни с невидимой ручкой. — А, да, дверь заперта! — вспомнил Френч. — Откройте, Уэстли.

Уивер быстро вышел в прихожую и открыл тяжелую дверь, впустив маленького сморщенного старичка, который улыбнулся, продемонстрировав бледные десны, и с удивительным для его возраста проворством вошел в библиотеку.

— Всегда забываю про твою запертую дверь, Сайрес, — пискнул он, пожимая руки Уэстли и Френчу. — Я первый?

— Да, Джон, — ответил Френч с рассеянной улыбкой. — Остальные должны прибыть с минуты на минуту.

Уивер предложил старику стул:

— Садитесь, мистер Грей.

Для своих семидесяти лет Грей выглядел достаточно бодрым. Его птичью головку покрывали редкие седые волосы. На лице цвета пергамента то и дело появилась улыбка, приподнимавшая седые усы над красной губой.