Эллери Квин - Дверь в мансарду

Эва подтвердила его показания. Она пришла навестить Карен. Кинумэ сказала ей, что Карен пишет, и она решила подождать в гостиной. В спальне долго звонил телефон, но никто не брал трубку. Она подумала, а вдруг с Карен что-то случилось. Но пробыла в спальне всего минуту до появления там Терри Ринга.

Они задавали вопросы Кинумэ, и старушка на своем ломаном английском рассказала им о приходе Эвы и листе почтовой бумаги, который Карен попросила ее принести, как раз когда девушка позвонила в дверь. Затем Эву попросили опознать почерк Карен на скомканном письме. Очевидно, никакой другой почтовой бумаги в спальне не нашлось. Потом они куда-то увели Кинумэ для дальнейших допросов.

Похоже, что маленького инспектора встревожили загадочные телефонные звонки. Терри Ринг стоял поодаль от него и улыбался. Он вообще все время улыбался.

А как же маленькая половинка ножниц? — размышляла Эва. Нашли они ее или нет? Она всматривалась в лица полицейских и старалась не выдавать своего волнения. И что скажет загорелый молодой человек, когда эту половинку все-таки отыщут? Возможно, он… Щеки Эвы снова покраснели. Возможно, он привык шлепать других людей по щекам. Нет, это нелепо, рассудила она и опять принялась наблюдать за полицейскими. Конечно, он выругает ее за то, что она ему сразу не сообщила. Как же все перепуталось! Эва устало откинулась на спинку кушетки и больше ни о чем не думала.

— Мисс Макклур, — обратился к ней инспектор Квин.

Эва поглядела на него. Он стоял перед ней и улыбался. Рядом с ним она увидела человека с чернильной подушечкой и пронумерованными листами бумаги.

Ну, вот оно. Вот оно. Что он сейчас говорил? Эва отчаянно пыталась сосредоточиться.

— Не бойтесь, мисс Макклур. Это должно помочь нам в расследовании.

Она заметила краем глаза, как из спальни вышел Терри Ринг. Но инспектор тоже успел там побывать. Эва многозначительно посмотрела на загорелого молодого человека и тут же отвернулась. Он знал, и инспектор все знал. Нет, инспектор не мог это выяснить: у него пока не было отпечатков ее пальцев. Но Терри Ринг запомнил ее слова о птице и блестящих камнях. И он понял.

— Вы растерялись, — произнес инспектор и дружески похлопал ее по плечу, — и, должно быть, от волнения начали перебирать и трогать разные предметы в спальне. И конечно, дотрагивались до вещей здесь, в гостиной. Но оставим в покое гостиную, поскольку, по вашим словам, мимо вас никто не проходил. А вот спальня — другое дело.

— Да, — сквозь зубы выдавила Эва.

— Мы взяли в спальне несколько отпечатков пальцев. И теперь должны определить, кому они принадлежат. Нам надо установить отпечатки пальцев мисс Лейт, отпечатки пальцев этой японки, ваши отпечатки и так далее. Может быть, там обнаружатся какие-то еще, неизвестные нам. Вы меня поняли?

— А как насчет моих? — поинтересовался загорелый молодой человек и подмигнул.

— Ну, твои мы тоже возьмем, можешь не сомневаться, — усмехнулся инспектор. — Хотя я абсолютно уверен, что ты-то никаких отпечатков не оставил. Не хотел бы я, чтобы ты оказался убийцей.

И они оба от души рассмеялись.

Эва вытянула руки, стараясь, чтобы они ненароком не задрожали, и служащий полиции в одно мгновение снял отпечатки ее пальцев. Она с любопытством взглянула на десять чернильных пятен — образцов на двух листах пронумерованной бумаги.

«Вот они, мои отпечатки пальцев, — подумала она. — Все кончено. Все кончено».

Эва так устала, что не могла даже плакать. Она сидела и наблюдала за тем, как маленький инспектор давал указания своим подчиненным, и постоянно чувствовала улыбку Терри Ринга, которая сковывала ее по рукам и ногам.

Эва решила, что никому не скажет, как она дотрагивалась до половинки ножниц, — ни Дику, ни доктору Макклуру, ни даже Терри Рингу. Быть может, он не запомнил. Быть может, на половинке ножниц вообще не осталось отпечатков ее пальцев. Быть может, эту половинку ножниц никогда не найдут.

Затем она услышала голос — дружеский, родной, взволнованный и такой желанный, что он сразу подействовал на нее как бальзам на раны, утешил ее и привел в чувство. Все будет хорошо. Отныне все будет хорошо. Сюда пришел Дик. И ей больше незачем опасаться ни Терри Ринга, ни инспектора Квина, ни кого бы то ни было.

Она распростерла руки ему навстречу, и он сел рядом с нею на кушетку. В выражении его красивого лица без труда угадывались беспокойство и нежность. Она знала, что все они сейчас смотрят на них — и Терри Ринг, и полицейские, — но ей это было безразлично. Эва, как ребенок, спрятала голову на груди доктора Скотта и потерлась о нее кончиком носа.