Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере

– Ну а сама сестра хоть знает об этом?

– Нет.

– Так в чем проблема? Чего вы так распереживались?

Мейсон предложил ей свою пачку сигарет. Она покачала головой, и тогда он вытащил одну для себя, чиркнул спичкой о подошву ботинка, закурил и еще какое-то время сидел молча, зачарованно глядя на пламя догорающей спички, прежде чем задуть его. А потом глубокомысленно изрек:

– Она может оказаться виновной.

– Кто «она»?

– Одна из них. Либо Карлотта, либо Милдред.

– То есть, по-вашему, кто-то из них может оказаться виновной в убийстве?

– Да.

– Ну и что теперь? – спросила она.

– Я всегда старался работать лишь с теми клиентами, которые действительно были невиновны. И до сих пор мне везло. Очень часто я рисковал, полагаясь лишь на свою интуицию, и в конце концов оказывалось, что я все-таки прав. Косвенные улики могут быть однозначно против клиента, но затем я замечаю нечто особенное в его поведении, в манере держать себя, в том, как он отвечает на вопросы, или еще нечто такое, что заставляет меня поверить в то, что он невиновен. И тогда я берусь за дело и довожу его до победного конца. Но от неудач не застрахован никто, в том числе и я. Шансы на победу или поражение должны распределяться примерно поровну – пятьдесят на пятьдесят. До сих пор, судя по гроссбуху нашего правосудия, мне удавалось оставаться не внакладе. Это большая удача. Но теперь меня не покидает ощущение, что в самом скором времени положение вещей может измениться и безжалостный «дебет» начнет уверенно наверстывать упущенное, отвоевывая утраченные позиции.

– А разве это так уж важно? – спросила она.

– Не знаю, – откровенно признался он. – Но я убежден в одном: адвокат просто не может, не имеет права спокойно почивать на лаврах и отказываться от дела лишь потому, что он, видите ли, не до конца уверен в невиновности своего клиента. У каждого человека есть право на защиту. Никто не может объявить его виновным до тех пор, пока двенадцать присяжных не вынесут единогласного вердикта. А потому просто бесчестно поступает тот адвокат, который по собственной инициативе берет на себя функции присяжных и, взвесив все улики, объявляет: «Нет, я не возьмусь за ваше дело, потому что считаю вас виновным», лишая тем самым обвиняемого последней надежды на справедливый суд.

Пристальный взгляд Деллы был прикован к нему.

– Насвистываете в темноте, чтобы не так сильно ее бояться?

– Именно так, – улыбнулся он в ответ.

– Я так и подумала.

– Но главная проблема в том, что у нее слабое сердце. Ей пришлось многое пережить, вот моторчик и поизносился. И для того чтобы оно снова пришло в норму, ей требуется полный покой и длительный курс лечения. До полного выздоровления еще очень далеко.

Если же ее обвинят в преступлении, поставят перед Большим жюри, если ее станет допрашивать окружной прокурор или даже если ей просто не будут давать проходу репортеры, то, боюсь, у этой истории будет очень печальный конец.

– Она проиграет дело?

– Нет, она сыграет в ящик.

– Ой!

Немного помолчав, Мейсон добавил:

– Это равносильно смертному приговору. А если ты знаешь наверняка, что человек умрет из-за того, что ему предъявят обвинение… то тогда этого просто нельзя допустить, вот и все.

– Ясно. И что же теперь делать?

Мейсон задумчиво потер пальцами подбородок.

– Вот то-то и оно, в этом-то и проблема. Такая ситуация законом не предусмотрена. Вообще-то можно было бы обратиться в суд и добиться решения о помещении ее в санаторий под наблюдение врача, где бы ее никто не потревожил. Но в таком случае врач будет назначен самим судом, и так или иначе он будет подвержен влиянию окружного прокурора. Основная же проблема заключается в том, что с той самой минуты, как я появлюсь в суде, я должен буду приводить веские доказательства в защиту своей версии. Так, я могу привести в суд своего врача, который засвидетельствует под присягой, что он обнаружил в результате осмотра. Окружной прокурор потребует, чтобы его доктор перепроверил заключение моего. Судья же, скорее всего, захочет встретиться с ней лично. Ей придется как-то объяснять, что означают все эти встречи. И тогда она догадается, что ей собираются предъявить обвинение в убийстве, как только она достаточно поправится, чтобы… Нет, этот путь не годится. Я не могу допустить, чтобы она жила в постоянном страхе.

– И как же тогда быть? Что вы намерены делать? – спросила Делла Стрит.

– У меня нет иного выхода, как направить полицию по ложному следу. Нужно будет сделать так, чтобы они не смогли найти ее, – сказал Мейсон.