Эрл Гарднер - Дело смеющейся гориллы

– Теперь благодаря вам, мистер Мейсон, я уверен в правоте своей клиентки, и мистер Хардвик это знает. Я думаю, что мог бы добиться большей компенсации по приговору суда, чем двадцать тысяч долларов, но Эддикс, не привыкший проигрывать, вполне мог подать апелляцию и дело передали бы в другой суд, что неизбежно затянулось бы на очень длительное время… А все это время моя клиентка сидела бы без работы. Я должен в первую очередь думать о ее интересах, а не о собственной карьере и репутации. В конечном счете нас вполне удовлетворяют двадцать тысяч долларов, не так ли, миссис Кэмптон?

– Вполне, вполне удовлетворяют, – согласилась она, улыбнувшись своей терпеливой усталой улыбкой, но смотрела она при этом на Мейсона, а не на своего адвоката.

– Я полагаю, мистер Мейсон, вам нужно знать, – сообщил Этна, – что я выставил Джозефине счет на пять тысяч долларов, а пятнадцать останутся ей.

– Вполне справедливо, – заметил Мейсон.

– Из этих пятнадцати тысяч некоторую сумму я хочу выплатить вам, – сказала миссис Кэмптон. – Я чувствую, что просто обязана это сделать. Если бы не вы, мистер Мейсон…

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Но вы ведь много работали, занимаясь этим делом, – настаивала благодарная посетительница. – Вы разбирались в дневниках Элен, и именно благодаря вашей версии…

– Нет, – прервал ее Мейсон. – Давайте сразу перейдем на неофициальный и дружеский тон. Мне не нужно ни цента ни от кого из вас. Я рад, что вам удалось заключить выгодное соглашение. Я полагаю, миссис Кэмптон, что это заслуга вашего адвоката. Я согласен с мистером Этной, что хотя вы и могли рассчитывать на бóльшую сумму компенсации по вердикту присяжных, если вы привлекли бы Эддикса к суду, он сражался бы до последнего, дойдя до самых высших судебных инстанций. В конце концов, он больше всего боялся не потерять эти деньги, а быть высмеянным в прессе как богач, не дающий зарабатывать на жизнь простой женщине.

– Мне тоже приходила в голову подобная мысль, – поделился Джеймс Этна.

– Тем не менее, – продолжал Мейсон, – вы можете оказать мне весьма ценную услугу, миссис Кэмптон.

– Все, что пожелаете, мистер Мейсон.

– Расскажите мне все, что только сможете вспомнить, об Элен Кадмус.

– Пожалуйста, – с готовностью откликнулась миссис Кэмптон. – Только… Она была немного… Я не знаю, как и сказать…

– Рассказывайте, как сможете. Если я правильно вас понял, она была немного странной?

– Она когда-то пережила тяжелую душевную драму, я в этом уверена.

– Как долго вы работали с ней вместе?

– Я думаю, около двух лет.

– И вас уволили почти сразу после того, как она исчезла?

– Два дня спустя.

– Было ли ваше увольнение хоть каким-то образом связано с Элен Кадмус или ее исчезновением?

Миссис Кэмптон покачала головой:

– Мистер Эддикс уволил меня за воровство.

– Подумайте хорошенько и постарайтесь вспомнить, – попросил Мейсон. – Мне очень хотелось бы прояснить этот вопрос. В конце концов, если совпадение дат было чисто случайным стечением обстоятельств, то…

– Нет, – решительно ответила миссис Кэмптон. – Мистер Эддикс был ужасно расстроен тем, что произошло с Элен. Мне кажется, он был влюблен в нее. И еще мне кажется, что…

– Подождите секунду, – перебил Мейсон. – Вы сказали, что он был влюблен в Элен. Вы полагаете, у них был роман?

– Честно говоря, не знаю. В первую очередь они поддерживали отношения хозяина и служащей, а уж потом дружеские отношения. Нет, не могу ответить на ваш вопрос. Бенджамин Эддикс не такой человек, чтобы демонстрировать всем и каждому свои чувства и переживания.

– Хорошо, тогда давайте поговорим об Элен.

– Элен была очень красива и знала это. Она чрезвычайно гордилась своей фигурой и любила фотографироваться, а также любоваться собой в зеркале. Мне это отлично известно, потому что в ее комнате было огромное зеркало, и несколько раз я замечала, как она вертится перед ним в… В общем, она очень гордилась своей фигурой.

– Так она любила смотреться в зеркало? – переспросил Мейсон.

– Да, Элен довольно часто стояла перед ним и любовалась собой.

– А вы откуда знаете?

– Мне доводилось иногда входить в ее комнату, когда она крутилась перед зеркалом.

– Вы хотите сказать, что она любила наряжаться и любовалась собой и своими туалетами?

Миссис Кэмптон улыбнулась:

– Вся одежда, в которой она красовалась перед зеркалом, была размером не больше почтовой марки.