Дороти Сэйерс - Кто ты?

– Я видел.

– Ну и что?

– Потом скажу. А сейчас продолжим.

– У него дальнозоркость... поразительная дальнозоркость для человека его возраста, и очки у него, как у древнего старика. Кстати, очень красивые очки с великолепной цепочкой из плоских звеньев. Я очень удивился, когда увидел их. Ведь его легко по ним опознать.

– Я уже дал объявление в "Таймс", – заметил лорд Литер. – Продолжим.

– Очки у него не новые... их дважды чинили.

– Прекрасно, Паркер, прекрасно. Вы сами-то понимаете, как это важно?

– Не совсем... А почему важно?

– Потом... Пока продолжим.

– Скорее всего, он был угрюмым. По крайней мере, характер у него был никудышный. Ногти у него обкусаны до мяса. И еще он курил сигареты без мундштука. И ему очень важно было, как он выглядит.

– А комнату вы осмотрели? У меня ведь не было возможности.

– Отпечатков никаких. Сагг и компания все там затоптали, если это не сделали Фиппс и его служанка. Есть только один смазанный отпечаток почти под ванной, словно там стоял кто-то очень мокрый. Но отпечаток очень плохой.

– Вчера шел сильный дождь.

– Да. Вы заметили отпечаток на подоконнике?

– Заметил, – ответил Вимси. – Мы даже поговорили о саже с мистером Фиппсом, но я понял лишь, что там что-то лежало.

Он вынул монокль и подал его Паркеру.

– Да это же лупа!

– Правильно, – отозвался Вимси, – очень полезная штука, когда хочешь что-то получше разглядеть и, как дурак, не можешь сдвинуться с места. Только постоянно носить это нельзя. Стоит людям заметить монокль, как они начинают причитать: "Боже мой! Как же бедняга мучается с глазами!" А вообще-то, очень полезная штука.

– Сагг и я осмотрели двор, – продолжал Паркер. – Никаких следов.

– Интересно. А как насчет крыши?

– Мы не осматривали ее.

– Ничего, пойдем завтра. Там водосточная труба всего в двух футах от окна. Я проверил тростью. Джентльмен не может быть без трости. Она у меня как линейка, вся размечена. Иногда без нее, как без рук. Внутри у нее кинжал, а в набалдашнике – компас. Специально заказывал. Что еще?

– Ничего как будто. А что вы скажете, Вимси?

– Я думаю, вы учли почти все. Правда, я заметил несколько противоречий. Например. Если наш покойник былочень богатым человеком, который носил золотое пенсне, то почему он носил его так долго и даже дважды чинил? И еще зубы. Они не просто пожелтели, а выглядят так, будто он понятия не имел о зубной щетке. На одной стороне нет четырех зубов и на другой – трех, а передний зуб сломан. Если он так уж заботился о своей внешности, как о том свидетельствуют прическа и маникюр, то вы можете это объяснить?

– Богачи, поднявшиеся из низов, редко думают о зубах. Они ужасно боятся дантистов.

– Правильно. Но один-то зуб сломан и наверняка царапал язык. А это очень больно. Уж не хотите ли вы сказать, что богач будет терпеть такое?

– У всех свои заскоки. Я видел слуг, которые былиготовы терпеть адские муки, но о враче и не помышляли. А как вы разглядели, Вимси?

– Заглянул ему в рот. У меня есть электрический фонарик. Выглядит, как игрушка. Серебряный спичечный коробок. Это все пустяки, но обратить внимание стоит. Второе. От волос мужчины пахнет пармской фиалкой, на руках маникюр, а уши немытые. Ужас.

– Вимси, вы меня обошли. Я и не заметил. Старые привычки?

– Возможно. Пойдем дальше. Третий пункт. Духи, маникюр – и блохи.

– Господи, ну конечно! Блохи. Как же мне не пришло в голову?

– Ничего удивительного. Укусы старые, они едва заметны, но все же заметны, и их ни с чем не спутаешь.

– Да, теперь, когда вы сказали... Но такое с кем не бывает. Вот уж я намучился в лучшем отеле в Линкольне неделю назад.

– Вы правы, такое со всеми может случиться. Четвертый пункт. Джентльмен, от которого пахнет пармской фиалкой, моется карболовым мылом, причем таким, что запах держится еще сутки.

– Это, чтобы избавиться от блох.

– Ну вот, Паркер, у вас на все есть ответ. Пятый пункт. Джентльмен очень следит за своей внешностью, полирует ногти на руках, а ногах не стрижет их, по-видимому, годами.

– Старые привычки.

– Да, да. Но такие привычки! Теперь шестой и последний пункт. Приличный джентльмен заявляется среди ночи, да еще какой ночи, в окно, будучи уже двадцать четыре часа мертвым, и тихо лежит себе в ванне мистера Фиппса, одетый, мягко говоря, не по сезону в одно лишь пенсне. А прическа у него великолепная... волосы подстрижены совсем недавно, так как на спине, на шее и на стенках ванны осталось множество коротких волосков ... Кстати, он недавно побрился. На щеке у него засохшее мыло...