Джон Карр - Чаша кавалера

Держу пари, сынок, что одной из главных целей твоей поездки в Англию было украсть эту панель. Впрочем, я на этом не настаиваю. Мы оба юристы и должны основываться на доказательствах. Были ли другие доказательства, поддерживающие мою гипотезу? Да, были! Хотя ты предостерегал своего зятя против взломщиков и рассказывал ему страшные истории, твоей целью было отговорить его от помещения Чаши Кавалера в сейф в этой комнате. — Г. М. посмотрел на синьора Равиоли: — Вам это понятно, Босуэлл? [76] Босуэлл, Джеймс (1740–1795) — шотландский писатель, автор биографии лексикографа Сэмюэла Джонсона. Его имя — нарицательное обозначение преданного биографа.

Учитель музыки снова ударил по клавиатуре, подвергая опасности антикварный инструмент:

— Я вспомнить! Сейф — единственное безопасное место в доме. Но молодая леди говорить нам…

— Достаточно! — прервал Г. М., боясь, как бы у него не похитили лавры. — Девочка объяснила, что произошло. Том хотел поместить чашу сюда и сделал это. Но ты, — он снова посмотрел на мистера Харви, — изо всех сил пытался его остановить. «Мой мальчик, — сказал ты, если точно цитировать слова твоей дочери, — почему бы тебе не забрать чашу в вашу спальню на ночь?» Еще бы! Ты не хотел, чтобы кто-то даже приближался к Дубовой комнате, пока ты будешь возиться с окном! Правда, на следующий день пришла еще одна телеграмма, сообщающая, что тебе не нужно возвращаться в Америку. Но тогда ты не мог это предвидеть и считал, что ночь со среды на четверг — твой отчаянный, но единственный шанс.

Поэтому ты спорил с Томом, пока вы оба, снова цитируя девочку, «не начали снова орать друг на друга и стучать по столу». В конце концов ты сам провалил свой хитроумный план. Вместо того чтобы запереть чашу в сейф и, возможно, один-два раза заглянуть сюда, дабы убедиться, что все в порядке, Том решил за обедом просидеть всю ночь в злополучной комнате.

Повторяю: это было за обедом. Но вернемся ко мне, размышляющему в саду. Прекрасная анг… шотландская рука Уильяма Текумсе Харви была видна повсюду. Но если ты сделал это, то каким образом? Том Брейс и твоя дочь обожают это окно. Они помешаны на нем. Малейший фокус-покус, проделанный с ним, они бы заметили сразу.

Когда вчера вечером в саду появился ты, я уже обсудил кое-что с твоей дочерью, а ты преподнес мне на блюдечке отличное доказательство. Я знал, что это важно, так как оно ударило меня промеж глаз, заставив моргать, и ты это видел. Но, будучи невероятно тупым, я не понял, куда оно указывает. Я имею в виду водопроводчиков.

— Водопроводчиков? — воскликнул синьор Равиоли. — Которые стучать и делать водопровод еще хуже, чем раньше? При чем тут водопроводчики?

— При всем, — ответил Г. М.

Конгрессмен Харви выглядел так, словно не знал, негодовать ему на собственную глупость или смеяться над ней.

— Продолжай, Генри, — сказал он. — Даже совы внимают твоей мудрости.

— Совы? Черт побери, заткнись ты со своими совами! Речь не о совах, а о водопроводчиках! Вирджиния упомянула, как ты всегда похвалялся, что начинал карьеру водопроводчиком, поскольку у твоего старика был пунктик насчет изучения ремесла. Ну, ты изучил это ремесло. А так как ты проявляешь необычайное усердие во всем, что делаешь, начиная от… Ладно, это не имеет значения. Я говорил Вирджинии, что первые слова, которые я услышал от тебя, когда познакомился с тобой в Штатах, были о твоей деятельности в качестве водопроводчика. Казалось, ты больше никогда ничем не занимался. Ты размахивал паяльной лампой и плунжером, как флагом, хотя терпеть не мог работать руками…

— Погоди, Генри! Я отвергаю это обвинение!

Г. М. с тоской посмотрел на него поверх больших очков:

— Ох, сынок! Сбрось хоть на секунду свою публичную маску. Признай ужасное обвинение в том, что ты образованный и культурный человек. Ведь маску можно напялить снова в один миг, как делают люди в Англии. Вчера вечером в саду ты сбросил ее так неожиданно — и без очевидной причины, — что это меня потрясло. Помнишь?

— Да! Незачем сыпать соль на рану.

— Очень сожалею, сынок, но ты сам просил меня все объяснить. Ты в состоянии сбросить публичную маску достаточно быстро, когда увлечен воображением, литературой или… изучением словаря с какой-нибудь женщиной. Но я говорю не об этом. Ты пытался вспомнить, где видел раньше моего доброго старого учителя музыки. Между прочим, я не знаю, где это было, и не хочу знать. Но когда я спросил тебя, абсолютно ничего не имея в виду, как поживает водопроводный бизнес, ты выглядел таким виноватым и напряженным, словно я сказал: «Ага! Ты тайком голосуешь за республиканцев!» И ты быстро ответил: «Забудь. Боюсь, из меня не получился хороший водопроводчик».