Джон Карр - Чаша кавалера

Мастерс с достоинством вышел из машины, захлопнул дверцу и подошел к другой стороне, чтобы помочь выйти Вирджинии.

— Нет, мисс, — сурово сказал он. — Если хотите знать мое искреннее мнение, результат того не стоит.

— Почему?

— В Англии сейчас другой порядок вещей, мисс. Другой и гораздо лучший.

— Но, мистер Мастерс…

— Простите, мисс, но вы американка. Вы не понимаете ситуации в Англии.

Десятью годами ранее восемнадцатилетняя Вирджиния Брейс, тогда Вирджиния Харви, водила карету скорой помощи во время бомбардировок Лондона. Как и пять с лишним тысяч ее соотечественников, она отказалась покинуть Англию, когда покойный Корделл Халл [4] Халл, Корделл (1871–1955) — американский политический деятель, Государственный секретарь в 1933–1944 гг. Поскольку роман написан в 1953 г., автор похоронил Халла преждевременно. с упорством фанатика пытался забрать оттуда американцев.

Разумеется, именно тогда Вирджиния встретила девятого виконта Брейса, рядового Даремского полка. Возможно, вдыхая ароматы травы или деревьев и наблюдая, как окна Крэнли-Корт золотит послеполуденное солнце, она вспоминала давние страшные ночи, когда тарахтение зениток перемежалось разрывами бомб, а жизнь проносилась мимо под аккомпанемент сирены ее автомобиля.

Но Вирджиния не видела причин об этом упоминать.

— Вероятно, вы правы, — вздохнула она. — Знаете, мистер Мастерс, иногда вы говорите точь-в-точь как мой отец!

— Значит, ваш отец разумный человек, мисс.

— Разумный! — подтвердила Вирджиния с неожиданной для подобного комментария страстью. — Высокоинтеллектуальный и начитанный! Поэтому я хотела бы…

— Хотели бы что?

Помнила об этом Вирджиния или нет, но одним из самых дорогих ее сокровищ, теперь хранящимся в шкатулке сандалового дерева вместе с пачкой любовных писем Тома, была телеграмма, полученная в те кошмарные дни бомбардировок. Прибывшая среди потока других посланий от матери, пяти тетей и двух дядей, уговаривавших ее не быть дурой и не вмешиваться в чужую драку, эта телеграмма заставила ее сердце сжаться так сильно, как оно больше не сжималось ни разу — за исключением того дня, когда Том сделал ей предложение.

«ДЕРЖИСЬ, МАЛЫШКА. ЕСЛИ УДЕРЕШЬ, Я ОТКАЖУСЬ ОТ ТЕБЯ. СТАРИК».

К сожалению, это был обман. Конгрессмен Уильям Т. Харви никогда не посылал такой телеграммы — по крайней мере, клялся, что не посылал. Его мнение о Великобритании, чей народ желал сохранять и поддерживать монархию, счел бы суровым даже полковник Мак-Кормик. [5] Мак-Кормик, Роберт Разерфорд (1880–1955) — чикагский газетный магнат, ярый противник вступления США во Вторую мировую войну.

Как выяснилось, телеграмма была делом рук романтически настроенной секретарши конгрессмена Харви. Но она могла быть и подлинной.

Мечтающая у парадной двери зловещего логова Г. М., Вирджиния внезапно осознала, что старший инспектор Мастерс читает ей суровую проповедь об устранении социальных несправедливостей.

— …Поэтому вы видите, мисс, что все меняется. Возьмите, к примеру, самого сэра Генри! Он изменился до неузнаваемости.

Здесь Мастерс заметил, что «карманная Венера» выглядит удивленной и даже испуганной.

— Неужели?

— Да, мисс! — Мастерс прочистил горло. — Очевидно, мистер Фостер многое рассказал вам о сэре Генри. Возможно, он рассказал, как старик однажды разрушил аркаду развлечений на Чаринг-Кросс-роуд и так допекал шотландского учителя игры в гольф, что тот едва не угодил в сумасшедший дом?

— О да!

— Ну, мисс, — по-отечески успокоил ее Мастерс, — теперь вам нечего его бояться. Он стал совсем другим.

— Какой ужас!

— Вы имеете в виду разрушение аркады развлечений? Скверная история. Он мог бы предстать перед судьей, если бы я не уладил дело.

— Нет, я имела в виду…

— Большая часть того, что он называл своей извращенностью, исчезла. Он образумился. Если я не становлюсь моложе, можете быть уверены, что сэр Генри постарел куда сильнее. А откуда я это знаю? — задал Мастерс чисто риторический вопрос. — Потому что, как я говорил вам, он мирно живет в деревне, вероятно собирая марки, керамику или предаваясь другим стариковским занятиям, и о нем давно ничего не слышно.

— Ну-у… — с сомнением протянула Вирджиния.

Развязав цветную косынку и тряхнув пышными каштановыми волосами, она снова печально вздохнула и посмотрела на парадную дверь, в дубовый косяк которой была вставлена кнопка современного звонка.