Джон Карр - Чаша кавалера

В то время там не было никаких слуг, кроме старого управляющего, которого уже нет в живых. Помню, как Том перенес меня через порог и стал водить из комнаты в комнату. Третьей… нет, второй, которую он мне показал, была Дубовая комната.

Вирджиния сделала паузу, полуприкрыв глаза тяжелыми веками, чтобы оживить в памяти каждую деталь. Фонтан тихо журчал.

— Смотреть там не на что, за одним исключением — комната размером около пятнадцати квадратных футов, с довольно низким потолком и панелями из темного дуба. В ней только одна дверь и два освинцованных окна, выходящих на запад.

Когда я впервые увидела комнату, она была такой же, как сейчас. Средних размеров камин с каменным дымоходом. Полированные дубовые половицы, три дубовых стула с высокой спинкой и маленький узкий стол. В одном углу клавесин — разновидность фортепиано XVII века, о котором говорил мистер Мастерс, — а на нем лежит лютня. Больше там ничего нет, кроме не очень большого железного сейфа. Как правило, в нем ничего не хранится — Том даже не помнит, где ключ.

Как я говорила, тогда был закат. «Посмотри на это, дорогая», — сказал Том и подвел меня к левому окну показать надпись на нем.

В этом месте глубоко заинтересованный сэр Генри Мерривейл поднял руку:

— Погодите, куколка! Что вы подразумеваете под надписью на окне?

Вирджиния не пробудилась от своих грез.

— Она была нацарапана на стекле острием бриллианта в кольце. Это освинцованное окно состоит из ряда продолговатых панелей, каждая размером… скажем, чуть больше растопыренной ладони мистера Мастерса.

«Смотри, дорогая, — сказал Том. — Эту комнату называют Дубовой или Комнатой Кавалера». На одной из панелей левого окна я прочитала пять слов, написанных слегка наклонными маленькими буквами: «Боже, благослови короля Карла и…» На слове «и» фраза обрывалась. Слова были нацарапаны в спешке, так как человек, который сделал это, умирал.

Когда Том и я стояли у окна, он рассказал мне легенду о кавалере. Разумеется, «король Карл» был королем Карлом I, которого обезглавили спустя несколько лет после того, как армия кавалеров проиграла круглоголовым [19] Так называли сторонников парламента — пуритан, носивших короткую стрижку. последнюю решительную битву при Нейзби во время Гражданской войны в Англии.

Естественно, вы спросите, был ли этот кавалер предком Тома. Не был. Он происходил из Кента, и его звали сэр Бинг Родон. Но кентский сэр Бинг был влюблен в некую Мэриан — ее называли леди Мэриан, хотя она не имела никаких прав на титул, — которая являлась одним из предков Тома.

По крайней мере, первая часть легенды — исторический факт. Сэр Бинг Родон состоял в знаменитой роялистской кавалерии принца Руперта, которая при Нейзби осуществила столь же знаменитую атаку на парламентскую кавалерию под командованием Айртона, зятя Кромвеля, на левом фланге круглоголовых.

Я не собираюсь обсуждать эту битву. Люди до сих пор высказывают о ней разные мнения в зависимости от их симпатий. Численно круглоголовые вдвое превосходили кавалеров, но, как говорит Том, кавалеры все равно бы победили, если бы не… Ладно, это не имеет значения.

Сокрушительное поражение кавалеров положило конец надеждам короля Карла. После битвы оставшиеся в живых роялисты — разумеется, кроме вождей — были отпущены на свободу при условии, что они больше не будут выступать против круглоголовых. Но сэр Бинг Родон не мог покинуть поле боя. После битвы круглоголовые сделали кое-что — не важно, что именно, — заставившее его обезуметь от горя и гнева.

Ночью, когда круглоголовые зажгли костры и распевали псалмы в честь победы, сэру Бингу удалось собрать дюжину людей. Это были раненые на изможденных лошадях, но только их он смог найти и уговорить.

Эти безумцы решили подождать, пока лагерь круглоголовых погрузится в сон, а потом осуществить самоубийственный рейд, поубивав, прежде чем погибнуть самим, как можно больше врагов обоюдоострыми кавалерийскими саблями. Правда, круглоголовые выставили часовых, но они не ожидали нападения.

Но когда сэр Бинг собирался подать сигнал к атаке, он обнаружил, что не может этого сделать без предупреждения.

Судя по тому, что я читала, это не был щепетильный век. Как говорит Том, большинство наших идей о честной игре берет начало в Викторианской эпохе. Но сэр Бинг Родон почувствовал, что физически не может убивать спящих безоружных людей.

Поэтому, прежде чем отдать приказ, он что-то крикнул голосом, который разбудил бы кладбище размером в сотню акров. Одна версия того, что крикнул сэр Бинг, содержится в исторических книгах, но существует и другая — вроде бы более правдивая.