Уолтер Саттертуэйт - Эскапада

— Вы уже слышали о графе? — спросил я. Сохранить что-то в тайне от слуг наверняка было невозможно.

— Да, сэр, — ответил он. — Такая беда.

— Я вот о чем подумал, Бриггз. Не знаете случайно, не приходил ли кто-нибудь к графу в последние дни?

Впервые на бледном заостренном личике Бриггза появилось хоть какое-то выражение. Он бросил быстрый взгляд на напарника, который старательно делал вид, что очень занят, потом снова посмотрел на меня. Его крошечные глазки сузились. Я увидел в них ту хитрость, которую так ненавидят матери и коллеги, но которую обожают пинкертоны.

— Извините, сэр, — промолвил он, — не могу сказать. — Он снова взглянул на напарника, на случай, если я его не понял.

— Ладно, Бриггз, — сказал я. — Спасибо. Еще увидимся.

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Когда я вошел в большой зал, старший инспектор Хонниуэлл был уже там. Он стоял лицом к столу, за которым сидели Дойл, лорд Боб и Великий человек. «Винчестера» уже не было. Я сел рядом с Великим человеком. Инспектор не обратил на меня никакого внимания. Он сжал руки за спиной и явно делал какие-то выводы.

— Это был, конечно, Карсон, — сказал инспектор, обращаясь к лорду Бобу. — У меня нет ни малейших сомнений. Граф приказал ему принести револьвер.

— Чушь, — сказал лорд Боб. Он развалился на стуле, плечи опущены, глаза сонные. Стоящий рядом с ним на столе графин с коньяком был почти пуст.

— При всем моем уважении, лорд Перли, — возразил Хонниуэлл, — вынужден с вами не согласиться. Этого человека просто трясет от чувства собственной вины.

— Вины? — переспросил лорд Боб. Он поднял свой бокал и отпил еще глоток. — Тогда он от нее трясется уже семь проклятых лет. Чушь собачья, инспектор.

Хонниуэлл был не из тех полицейских, которому факты мешают делать выводы.

— Как бы то ни было, сэр, но этот человек виновен. Дайте мне несколько часов, и я вытрясу из него всю правду.

Лорд Боб несколько секунд смотрел на него. Когда он заговорил, голос у него был трезвый и зловеще ровный.

— Только троньте Карсона пальцем, старший инспектор, и вы даже не представляете, какие беды свалятся на вашу голову.

— Но, лорд Перли, — сказал Хонниуэлл, — вы меня неправильно поняли.

— Простите, — дипломатично вмешался Дойл, — старший инспектор…

Хонниуэлл повернулся к Дойлу и на этот раз поднял обе свои красивые брови.

— Сэр Артур?

Дойл сказал:

— Полагаю, старший инспектор, вы не верите, что Карсон виновен в смерти графа?

— Не виновен, сэр Артур, нет. Но он причастен к его смерти, потому что принес ему револьвер.

— Может, и так, — согласился Дойл. Он положил руки на стол, сцепил пальцы, наклонился вперед. И слегка поморщился. — Значит, у вас нет сомнений, что граф сам виновен в своей смерти?

— Никаких. Следы пороха вокруг раны. Все остальное исключается, ведь дверь была закрыта и даже заперта.

Великий человек подался вперед, и Дойл метнул на него предупреждающий взгляд. Скромность не числилась среди достоинств Великого человека, поэтому я пнул его по лодыжке. Он круто повернулся и уставился на меня, затем сжал губы, отвернулся и откинулся на спинку стула. И так и сидел, сложив руки на груди, молчаливый и обиженный.

— Вот именно, — сказал Дойл инспектору. — Так что теперь, даже если вам удастся доказать, что Карсон передал ему револьвер, в чем я сильно сомневаюсь, мы имеем дело с самоубийством.

— Совершенно верно, — сказал инспектор. — Так и укажем в отчете. — Он повернулся к лорду Бобу. — Я как раз собирался сказать, лорд Перли, что намерен действовать на благо всех, кого касается это дело.

Лорд Боб осклабился и вяло махнул рукой, как будто отгонял сонных мух. Протянул руку, схватил графин и вылил остатки коньяка в свой бокал.

Хонниуэлл сказал Дойлу:

— Как я уже вам говорил, вызывать инспектора Марша из Лондона — пустая трата времени. Вскрытие и обследование револьвера подтвердят все как есть. — Он повернулся к лорду Бобу. — Что касается винтовки, лорд Перли, я извещу вас, когда получу результаты экспертизы.

Лорд Боб кивнул.

— Жду с нетерпением.

— Вы в курсе насчет Цинь Су, старший инспектор? — спросил я.

Он улыбнулся мне той самой слабой улыбкой, которая была у него припасена специально для пинкертонов. А может, и для всех американцев. Хотя, может, она не предназначалась никому конкретно, просто он показывал свою улыбку всякому, кто, по его мнению, был ее достоин.

— Да, — сказал он. — Господин Гудини и сэр Артур ввели меня в курс дела. Я считаю, этот человек вряд ли мог добраться до Мейплуайта. Я согласен с лордом Перли, что из винтовки сегодня днем стрелял браконьер. Этого человека уже давно и след простыл.