Петер Аддамс - Детектив перед сном

Лотта бесшумно спустилась с лестницы и услышала, как где-то тихо закрылась дверь. Она не поняла, что это была за дверь, поэтому спряталась под лестницей и несколько мгновений, показавшихся ей бесконечными, напряженно прислушивалась.

В доме снова стояла мертвая тишина — такая тишина, что Лотта начала сомневаться, не ошиблась ли она. Медленно выйдя из своего укрытия, боясь зажечь свет, она стала ощупью пробираться вдоль стен. Неожиданно Лотта наткнулась на распахнутую дверь гостиной.

Лотта пробралась в теплую комнату. Угли в камине бросали мягкий отсвет на ковер. Здесь было не так темно, как в холле, и ждать дальнейших событий лучше здесь. Она съежилась в глубоком кресле, сама не понимая, чего ждет. Однако знала, что должна довести дело до конца. Лотта вдруг почувствовала страшное напряжение бесконечно длинного дня. Она начала клевать носом.

Она не знала, долго ли дремала и дремала ли вообще. Видимо, прошло совсем немного времени. Вдруг Лотта насторожилась.

В комнате кто-то был.

Лотта вжалась в кресло, пытаясь стать совсем маленькой и плоской. Она боялась, что ее выдаст громкий стук сердца, она едва смела дышать.

Теперь Лотта поняла, что ее одинокая вахта была сумасшествием.

Она напрягла зрение, однако темнота была совершенно непроницаемой — давящая, удушающая ужасная темнота. Лотта прислушалась, но услышала только тиканье часов и биение собственного сердца. И тем не менее, она твердо знала, что в комнате была не одна.

Время шло.

Вдруг в противоположном углу она услышала шорох: кто-то ощупью шел вдоль стены.

Лотта успела лишь подумать: «Стенной шкаф! Револьвер!», как послышалось тихое щелканье замка, в котором повернули ключ. Звякнули чайные ложки, чья-то рука шарила в темноте. Снова стало тихо, но чуткое ухо Лотты уловило почти неслышный звук: кто-то осторожно закрывал дверцу шкафа.

Теперь наступило время действовать. Необходимо узнать, кто этот непрошенный ночной гость. Лотта выждала, пока неизвестный — по ее предположению — не оказался рядом с дверью, затем осторожно встала с кресла и шагнула в темноту.

По прямой от ее кресла не было никакой мебели, поэтому, когда рука Лотты наткнулась на что-то мягкое, она подумала, что пошла не в ту сторону.

Лотта схватилась за препятствие, чтобы определить, где она находится, и только сейчас поняла, что неосторожно поспешила.

Ее пальцы ощутили не обивку кресла. Перед ней был человек, очень рослый человек, одетый в грубошерстный пиджак.

Вместо того, чтобы выпустить рукав, Лотта в отчаянии вцепилась в него еще крепче. В безумной надежде, что она ошиблась, и это все-таки кресло.

Но она не ошиблась. Чья-то рука мгновенно схватила ее руку, и мягкий голос сказал:

— Это ты, Лотта? Зажги свет, не будем играть в прятки.

«Если я выпущу его руку, он может застрелить меня в темноте», — пронеслось в голове Лотты, и она закричала. Она кричала, зная, что крик ее разбудит весь дом, не слушая, что говорил ей мужчина, стоящий перед ней.

И через долю секунды произошло удивительное. Комната ярко осветилась, и она увидела бегущего к ним Петера. Он бежал не из холла, а из библиотеки, и держал в руке кочергу. Увидев целую и невредимую Лотту, он опустил кочергу и крикнул в волнении:

— Что здесь происходит? Что значит этот вопль?

Лотта посмотрела на человека, которого она все еще держала за руку. Это был Бент, Бледный, как смерть, Бент, пытавшийся спрятать револьвер, который он держал в руке.

И все же он овладел собой раньше других. Выпрямился. Сунул револьвер в карман, хотел что-то сказать, но наверху завыл Ролло, и комната наполнилась людьми.

Первой появилась Ютта. Она быстро вышла из кухни, держа тарелку с бутербродами; ее лицо было растерянно. Затем примчался Георг, видимо, одолевший лестницу одним прыжком. Он оказался столь же стремительным, как Ютта, к тому же был одет, а она была в пижаме. Вскоре по лестнице неловко спустился совершенно сонный, зевающий Енс с возбужденным Ролло. Все уставились на Лотту, она же смотрела только на Бента.

— Я пошел вниз за книгой, и в темноте наткнулся на Лотту, — начал он.

— Неправда. Ты взял револьвер, — почти крикнула Лотта.

Бент посмотрел на нее странным сострадательным взглядом. Взгляд говорил: дурочка, теперь ты все испортила.