Найо Марш - Снести ему голову

— У Эрни совсем неплохо получается, — заметил преподобный отец.

Круг танца повторился дважды. Сначала Шут писал завещание и зачитывал его Сыновьям. Потом, в следующем кругу, на первый план вышли Щелкун и Бетти, ставшие по обе стороны от Шута. Сам он теперь был скрыт за Мардианской плитой. Сыновья, напротив, стояли перед ней. Затем Шут перегнулся через плиту и засунул голову в узел скрещенных мечей. Сзади к нему подошел Конек и неподвижно застыл, в мигающем свете похожий на зловещего языческого идола. Музыка оборвалась. Зрители тоже примолкли. Было слышно, как за стеной потрескивает костер.

И вот Сыновья со скрежетом разомкнули мечи. На камень полетела фальшивая кроличья «голова». Какая-то девица в толпе вскрикнула. Шут сполз по плите вниз и скрылся за ней.

— И в самом деле, — поежилась Дульси. — Прямо мурашки по спине, правда же, тетя Акки?

После этой сцены следовал небольшой антракт. Бетти взял нечто вроде ковша и с ним стал обходить толпу, предлагая кидать в него монеты.

— На что пойдут деньги? — поинтересовалась леди Алиса.

— В этом году на ремонт колокольни, — ответил преподобный отец так буднично, как будто это было естественно для Церкви — поощрять подобные языческие пережитки.

Ральф, воодушевленный неожиданным столкновением с Камиллой, закончил сбор и принялся веселить публику. Одного он хватал за подбородок, другого пытался вытащить танцевать, третьего грозился поймать своим пышным кринолином. Он был прирожденным комиком — все прямо покатывались от хохота, глядя на его выходки. Затем, демонстративно приложив палец к губам, он подкрался к Разгонщику и неожиданно выхватил у него из рук меч. Конек, который стоял за дольменом, пронзительно завизжал и побежал прочь. Разгонщик тем временем погнался за Бетти. В свете факелов они носились среди развалин, тут и там мелькали их нелепые наряды. Ральф изображал женский визг, хитрил, делал ложные выпады и наконец спрятался за контрфорсом у центрального выхода. Разгонщик не заметил его и пробежал мимо в темноту.

Тут вперед вышел один из Сыновей и принялся танцевать сольный танец. Движения его были точны и красивы.

— А это, похоже, Дэн, — определила Дульси Мардиан.

— Прекрасный танцор, — отметил преподобный отец.

Неожиданно за зубчатой стеной с треском полыхнул костер — к небу взметнулись яркие языки пламени.

— Наверное, бросили в огонь скипидару, — проклацала леди Алиса. — Или еще чего.

— Озоруют, — отозвался пастор.

Ральф, который вышел через центральный вход, теперь появился из арки, что возле дома, — вероятно, он пробежал за стеной. Почти тотчас же Разгонщик толпы, который теперь снова держал свой меч, вернулся через центральный вход и присоединился к братьям. Сольные выступления на этом закончились, и Сыновья принялись танцевать последний танец. Щелкун и Бетти кружились на заднем плане, то приближаясь к дольмену, то удаляясь от него.

— Вот здесь, — объявила Дульси, — Шут должен подниматься из мертвых. Не так ли, Сэм?

— Гм… да. Так. Очень странно, — спокойно произнес преподобный отец.

— Что-то мне не по себе.

— Да-а… — протянул он.

Пятеро Сыновей, напоследок громко топнув об землю, закончили танец. Стоя спиной к зрителям, они указывали мечами на надгробие Мардианов. Зрители взорвались аплодисментами.

— А теперь он поднимется из-за плиты, да, тетя Акки?

Однако из-за надгробной плиты никто не поднимался.

Наступила тягостная тишина. Некоторое время танцоры еще стояли с поднятыми мечами, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, но затем растерянно опустили оружие. Скрипка, всхлипнув, замолкла.

— Тетя Акки! Тетя Акки! Там что-то случилось.

— Ради бога, Дульси, закрой рот.

— Но тетушка Акки!

— Тише, Сэм.

Один из Сыновей — тот, что исполнял сольный танец, — отделился от остальных. Подойдя к Мардианскому дольмену, он обогнул его и встал позади. Некоторое время он молча смотрел себе под ноги. Затем рывком вскинул голову. Братья бросились к нему. Их черные лица блестели при свете факелов. Заглянув за памятник, они помолчали, а затем устремили взоры на доктора Оттерли.

Во дворе повисла такая тишина, что каждый шаг доктора был отчетливо слышен.

Сыновья расступились перед ним. Подойдя, он присел и на некоторое время скрылся за камнем. Наконец прозвучал его голос — бесплотный, как эхо:

— Расходитесь по домам! Все до одного. По домам!

Пятеро Сыновей растерянно мялись на снегу. Развеселая парочка — Конек и Бетти — стояла не шелохнувшись.