Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

Лично я был искренне рад за Бифа. Для меня сержант стал воплощением наилучших черт английского характера. Он мог производить впечатление глупца, медлительного и своенравного, но при этом отличался бесстрашием, а его воображение относилось к той разновидности, которая никак себя не проявляет, пока его обладатель не делает решающего шага. Он любил поразвлечься и пропустить стаканчик. Как и многие англичане, питал восторженный интерес к скользким и зачастую зловещим умам тех, кто открыто умел демонстрировать блеск интеллекта. Но и сам неизменно добивался поставленных целей.

В тот вечер, одетый в штатское, Биф играл в дартс. Как я понял, жители города с некоторых пор обсуждали между собой, что новый сержант — он провел в Брэксэме год или даже больше, но все еще оставался «новым сержантом» — слишком много времени проводил в местных пабах. Это крайне беспокоило викария, твердившего о «дурном примере», который подавал полицейский. Кто-то даже нажаловался главному констеблю. Но Биф остался верен себе. Он утверждал, что никогда не пренебрегал служебными обязанностями, а как проводить свободные вечера — его сугубо личное дело.

Игре в дартс он предавался страстно. Я намеренно употребляю здесь подобное определение. Наблюдать за тем, как этот солидный и серьезный мужчина вставал перед небольшой круглой доской с тремя дротиками в руке, готовясь к последней попытке, было подлинным откровением. Его обычно словно чуть остекленевшие глаза приобретали блеск, ничего не выражавшее лицо вдруг светлело. Он выглядел почти счастливым. Но при этом не отличался чемпионским мастерством. «Играет не так уж плохо», — отзывались одни городские знатоки. «На своем уровне», — поддакивали другие. Стиль Бифа окружающих не впечатлял. Среди соперников его выделял скорее азарт, нежели искусство игрока.

В тот вечер мы с ним составили пару против почтальона Фосетта и Гарольда, сына владельца паба. На улице свирепствовал ураганный ветер и хлестал дождь, и им рано пришлось закончить прогулку, чтобы усесться у камина в этом гостеприимном доме, служившем одновременно отелем. В небольшом публичном баре [1] От англ . Public bar. Так изначально назывались питейные заведения, которые со временем по трем первым буквам получили более краткое и распространенное наименование — «паб». — Здесь и далее примеч. пер. было уютно, чисто и тепло, а от насквозь промокших плащей и зонтиков на вешалке у входной двери буквально валил пар.

Первую партию мы с сержантом Бифом проиграли, и мой партнер был недоволен. В игре наступила небольшая пауза, пока все расплачивались за поданные напитки, и, чтобы сгладить несколько напряженную атмосферу, Фосетт сказал:

— Как я заметил, молодой Роджерс вернулся домой.

Сержант Биф хмыкнул. Стало очевидно, что «молодого Роджерса» он не слишком жаловал.

— Хотел бы я получить такую работенку, как у него, — продолжал Фосетт.

— А чем он зарабатывает на жизнь? — поинтересовался я.

— Служит стюардом на океанских лайнерах, совершающих рейсы в Южную Америку. Получает очень приличные деньги. — Затем, повернувшись к сержанту Бифу, с ухмылкой спросил: — Собираетесь и на этот раз взять его в оборот, сержант?

Биф, поняв, что к нему обратились в связи с его профессиональными полномочиями, ответил чуть напыщенным тоном, который неизменно приберегал для подобных моментов:

— Если допустит что-то противозаконное, будет всенепременно арестован.

И допил остатки пива из своей кружки.

Фосетт мне подмигнул.

— Известный молодой пройдоха этот Роджерс, — пояснил он. — Всегда мутит воду. В последнюю побывку дома сержант задержал его за пьянство и нарушение общественного порядка. И Роджерсу уже не впервой попадать в переделки.

— Местный паренек? — спросил я.

— Он далеко не паренек. Ему стукнуло тридцать пять или тридцать шесть, я полагаю. Приходится племянником мистеру Роджерсу — обувщику с Хай-стрит. Хотя вся семья живет здесь всего ничего, лет пять, не больше.

— Стало быть, он вроде паршивой овцы в стаде? — предположил я.

— Он и в самом деле человек непутевый, — отозвался Фосетт. — Причем не просто ветреный. Я мог бы кое-что порассказать, если бы рядом с нами не находился представитель закона. — Он с ухмылкой кивнул в спину сержанта Бифа. — Но старики — тетушка и дядюшка — просто без ума от племянника. Слова дурного о нем слышать не желают. И он, конечно же, использует их любовь в своих интересах. Они ведь очень достойная пожилая пара. Стыд и позор. Но однажды у него точно возникнут большие проблемы.