Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

Автомобиль Бенсона оказался в ремонте, и врач добрался до «Кипарисов» пешком. Стюарт понял, что вечер выдался не самый подходящий для убийства, напоил Бенсона обычным виски, а бутылку с отравой оставил на будущее. Вернее, хотел оставить, но дворецкий Дункан по ошибке перелил спиртное в графин, и лишь по чистой случайности никто не стал его употреблять. Поскольку же Стюарт видел, что Бенсон уже изрядно пьян, он посчитал вполне возможным не откладывать дела с предсмертной запиской, чтобы не пришлось возиться с ней потом. И Бенсон подписал ее не читая, как только получил очередные пять сотен, считая, что расписывается в получении денег (заметьте, даже полиция приняла эту версию). Но они не избежали новой вспышки ссоры между собой, и снова Стюарт стал упорно допытываться, где хранится пузырек со старым ядом в лекарстве, поскольку именно он позволял Бенсону продолжать шантажировать его. Доктору пришлось блефовать. К тому времени яда у него уже не было. Как мы знаем, его выкрал Питер. Но блеф ему вполне удался. «Пузырек сейчас у меня в хирургическом кабинете», — сказал он, именно это и услышал Дункан. Причем эту реплику Бенсон бросил еще до того, как сильно опьянел. Прежде, чем он поставил подпись на подсунутой ему бумаге.

Стюарт выпроводил Бенсона за порог дома. Затем он отправился к себе в спальню, кляня судьбу за неудачу, за то, что пришлось расстаться с еще пятьюстами фунтами, хотя его не покинула решимость осуществить свой план при следующем же удобном случае. Он, вероятно, действительно очень крепко спал, когда, по словам самого дворецкого, Дункан принес ему утренний чай. Как только поднялась суета и шумиха вокруг покойника в библиотеке, Стюарт совершенно забыл о записке в кармане Бенсона. Да и кто вспомнил бы о ней при подобных обстоятельствах? И этот документ сам напомнил ему о себе лишь после того, как полиция взяла Стюарта под арест.

Вот уж попался так попался! Ведь с самого начала не было ни проблеска надежды добиться снятия с него обвинений. Питер все организовал блестяще. А сам Стюарт мало что мог сказать в свое оправдание, поскольку он действительно совершил убийство в прошлом и намеревался совершить еще одно. Любое неосторожное слово могло обернуться против него. Я твердо заявил вам, что Стюарт не убивал Бенсона, но не потому, что не приложил к этому никаких усилий.

— Но что заставило покончить с собой Дункана? — спросил я, овладев собой, спокойным тоном заинтересованного слушателя, какой и полагался мне в моем положении.

— Наконец-то вы задали крайне интересный вопрос! — ответил Биф. — Старик мог слишком много знать обо всем, что творилось в том доме. Он мог догадываться об обстоятельствах смерти старого хозяина, был осведомлен о планах Стюарта, вероятно, почувствовал странный запах, идущий от виски, которое сам подал к столу. Не исключаю, что Дункан даже заметил, как той ночью в дом возвращался Питер. Но вот только он ни за что не стал бы давать показаний, порочивших кого-то из членов этой семьи.

Я некоторое время сидел молча, пытаясь обдумать версию Бифа в целом.

— И все же, по моему мнению, у вас слишком мало реальных улик, подтверждающих вашу теорию, — сказал я после паузы.

— Не стану даже пытаться оспорить вашу точку зрения. Но мы могли бы собрать значительно больше доказательств. К примеру, найти пункт проката автомобилей — это было бы предельно легко. И тот же Фрайер все же еще не до конца выжил из ума. При правильном подходе к нему я бы наверняка сумел выжать из него полезные для нас показания. Подведу итог. Нам бы удалось очень многое, если бы имело хоть какой-то смысл продолжение расследования.

— Почему вы не видите в этом смысла? — поинтересовался я с напускной наивностью.

— Что ж, — с важным видом произнес Биф, — я считаю себя вправе самому распорядиться своими желаниями. Мне не хотелось бы добиться казни Питера за совершенное им убийство, даже если я имел неопровержимые улики против него. Как я вам уже говорил, его отец был одним из истинных джентльменов, славным человеком, каких я мало встречал на своем жизненном пути. У меня до сих пор наверху хранится кубок, полученный из его рук за победу в том турнире. Питер не имел возможности добиться заслуженного наказания для тех двоих, но и не позволил преступникам остаться безнаказанными.

— Но вы же согласитесь, что это был самосуд? — выдвинул свой аргумент я. — Нельзя позволять людям брать функции полиции и органов правосудия в свои руки.