Элен Макклой - Две три призрака

Наверное, это та самая рукопись, о которой говорили Гас и Тони. В ней не оказалось ни одной, даже незначительной, правки. Очевидно, Амос еще не успел посмотреть ее. Интересно, он сам ее перепечатывал или отдавал машинистке?

В других папках в этом ящике были рукописи уже напечатанных книг и сценариев. На каждой стояла дата. Первый сценарий был предназначен для январской передачи, а вся программа рассчитана на тридцать девять недель, исключая период отпусков.

Где же черновик романа, который Амос только что начал писать? Где его заметки и неопубликованные рассказы?

Бэзил начал с писем. Все они были деловыми. Ничего личного. Едва ли следовало рассчитывать на сентиментальность человека, потерявшего память. Эмоции — так или иначе продукт памяти, и они накапливаются по мере того, как идут годы. Амос же был ребенком, далеким от мира взрослых чувств.

Кладя папку с письмами на место, Бэзил сделал первое открытие.

Когда он задвигал ящик, он застрял. Бэзил что-то нащупал и вытащил наружу. Это был маленький кошелек из потрескавшейся и выцветшей кожи. Открыв его, Бэзил увидел сложенную салфетку. Он развернул ее. Внутри лежало массивное обручальное кольцо с надписью на внутренней стороне: «Г. М. от А. К. 6.10.48» и прядь волос, перевязанных белой ниткой. Волосы были того красивого каштанового оттенка, который на свету отливает бронзой. Ни один краситель не дает такого цвета. К тому же они были необыкновенно мягкими на ощупь. Здесь же лежал старый золотой наперсток с голубыми и розовыми незабудками по краю и причудливо выгравированной буквой «Г». Гертруда? Грета? Гретхен? Гризельда? А может быть, самое дорогое для него, Бэзила, имя — Гизела?

Бэзил долго не мог отвести взгляда от этих предметов. Наверняка они все принадлежали одной женщине. Но почему она рассталась с обручальным кольцом? Умерла или Развелась? Нет, мужчина не будет хранить прядь волос бросившей его женщины. Может быть, они принадлежали не Амосу, а бывшему хозяину дома? Нет. Вряд ли о них забыли бы при продаже. Скорее всего, они принадлежали Амосу. Помнил ли он, что они значили в его жизни? Абсурдно предполагать, что у человека, лишенного памяти, есть чувства. А вдруг он хранил эти вещи как единственный ключ к прошлому? Наверное, полиция нашла их у него в кармане, когда подобрала его на шоссе, и вернула ему, не сумев ничего выяснить. Ни Амос, ни доктор Клинтон ни разу не проговорились о них ни Гасу, ни Тони. Почему? Тони наверняка не стал бы публиковать книгу человека, который был ходячей загадкой. Человека, чье прошлое может в любой момент взорваться как бомба.

Стук в стеклянную дверь прервал размышления Бэзила, и он сунул кошелек в карман.

На фоне блекнущего неба стоял Эммет Эйвери. Бэзил открыл дверь.

— Так вот она, цитадель врага! — Холодные серые глаза Эммета с откровенным любопытством оглядели комнату и задержались на рукописи. — Посмертный Коттл?

Бэзил кивнул.

— Должны быть еще набросок романа, записная книжка и несколько рассказов, но я их не нашел.

— De mortuis [9] О мертвых… (лат.). … — Эммет вздохнул. — Теперь нам придется быть с ним повежливее. Знаете, я столкнулся на станции с Тони и Леппи. Посмотрели бы вы на их рожи. Пришлось сказать, что я встречаюсь тут с вами. Им, конечно, было интересно зачем, но я и сам не знаю. Зачем я нужен вам, доктор Виллинг? В качестве подозреваемого? Или адвоката дьявола?

— Ни то, ни другое. Вы мне нужны в качестве эксперта. Тони Кейн сказал, что ваш отец был бухгалтером и лучше всех знал, как нужно составить договор. Вы тоже, кажется, с ним работали? Вот письма. Прочитайте их и скажите, что вы о них думаете. Садитесь, пожалуйста.

Эммет поудобнее устроился в кресле и открыл папку. Не дожидаясь приглашения, он принялся читать вслух, как будто то, что он увидел, позабавило его и ему хотелось с кем-нибудь разделить удовольствие. У Эммета был хорошо поставленный голос, и каждое слово он произносил громко и отчетливо.

Даниел Саттон и компания.

256 А, Четвертая авеню,

Нью-Йорк, 16. Нью-Йорк.

14 января 1952 года.

Мистеру Амосу Коттлу,

Уиллоуз, Стрэдфилд, Нью-Йорк

Дорогой мистер Коттл! Вата книга произвела большое впечатление на сотрудников издательства «Даниел Саттон». Однако нам кажется, что ее надо немного сократить и изменить название. У меня к тому же есть несколько мелких замечаний.

Во-первых, желательно исключить из книги десятую главу. Во-вторых, восьмую главу, написанную вами от лица японца, нужно переделать так, чтобы она была от лица американского солдата, который у вас погибает во второй главе. Думаю, вам будет нетрудно продлить ему жизнь до четырнадцатой главы. К тому же мне хотелось бы, чтобы вы включили в роман еще один персонаж — солдата с Юга, а то у вас есть солдаты с Севера, Запада и Востока, а с Юга нет ни одного. Надеюсь, вам это не составит труда. Хорошо, чтобы солдат было двенадцать. И последнее. Неплохо заменить ваших солдат на морских пехотинцев. О них никто ничего не писал. Если у вас есть возражения, поставьте меня в известность. Последнее слово, несомненно, за вами, но мы считаем, что сейчас самое время издать книгу о морской пехоте.