Марджери Аллингем - Тигр в дыму

Увлекательное повествование оказалось прервано самым неожиданным для Джеффри образом. В дальнем конце комнаты с потолка свесилась свернутая газета и, медленно кружась, опустилась на пол. Подвал проходил на глубине нескольких футов под уличной мостовой, и ливневая решетка в ней служила почтовым ящиком.

— Ночной выпуск! — бодро выкрикнул цимбалист, устремившись по кирпичам пола за газетой.

— Собачьи гонки, — изрек Тидди с презрением. — Шесть пенсов, как ни крути, псу под хвост. Ишь чего выдумал! Только деньги переводим. Ладненько, сэр, так как вы насчет этой нашей ошибочки?

Джеффри наконец оторвался от миниатюры, и Роли снова бережно завернул ее мусоля хрупкую вещицу грязными, но благоговейными пальцами.

— Так как вы говорите звали того сержанта? — проигнорировав вопрос Тидди Долла, Джеффри тем не менее уже собирал свое имущество с поверхности чайного ящика.

— Джек Хэкетт, — ответил Роли. — По крайней мере в армии его так звали. А уж какое имя ему дали при рождении, не ведаю. У них, у таких-то, имен хватает.

— Спорим, теперь он никакой не Хэкетт, — вставил с презрением Долл.

— Он теперь лорд. Может, знаете такого, сэр? Может, это ваш хороший знакомый, а просто вы его истории не знаете? Вы ее услышите, уж будьте уверены, когда мы за ним придем. Так что вы надумали предпринять, сэр?

— Предпринять?

— Насчет нашей ошибочки-то.

— Забыть, — интеллигентный и властный голос словно вынес вердикт. Долл поверил этому слову, как не поверил бы иной подписи под документом, даже будь здоров чьей подписи.

Но на этом представление еще не заканчивалось. Джеффри догадался, что от него напряженно ждут ультиматума, и продолжил:

— Но если только я хоть раз услышу о чем-либо подобном, если ты, Долл, сделаешь хоть одну такую глупость, тогда я, разумеется, буду считать себя вправе говорить. Понял?

— Понял, сэр, — лихо, по-военному отчеканил Альбинос, щелкнув каблуками.

Оба покуда не вполне осознавали реальность. В этот миг никто не смотрел на цимбалиста. А тот сидел на ящике, поднеся газету к самым глазам и читая по складам колонку экстренных сообщений, набранных в подборку на последней странице. И его перепуганный богохульный вопль заставил всех вздрогнуть.

— Субчика нашли убитым в проезде Памп. Это Шмотка. То есть жмурик — это он и есть!

— Враки, — Тидди Долл прыжками пересек комнату и впился глазами в криво набранную строчку внизу колонки.

— Это ты устроил, Тидди, — Роли позеленел, остальные сгрудились вокруг него, отшатнувшись от Дол-ла. — Это сделал ты, когда возвращался к нему. Ты еще сказал, что дашь ему задаточек.

Могучие лапищи Альбиноса скомкали газету. Его мозг работал куда быстрее, чем у остальных. К тому же Долл превосходил их наглостью.

— А ну заткнитесь! — рявкнул он. — Уж коли это с ним сделал кто из нас, то стало быть, сделали мы все, такой закон. — Он свирепо обернулся и указал на Джеффри. — И с этим тоже!

Джеффри опоздал. Между ним и лестницей уже встало восемь человек.

— Не будьте идиотами! — выкрикнул он. — Не валяйте дурака! Соберитесь все вместе. Если это правда, у вас одна надежда — заявить в полицию прямо сейчас, немедленно. Это — ваш последний шанс.

— Чтоб вас черти съели! — рев Тидди заполнил все помещение, и набычившись, он пошел в атаку.

А на другом конце города, в доме на Сент-Питерсгейт-сквер происходил тревожный допрос, один из наиболее тяжелых, в котором приходилось участвовать сержанту Пайкоту, и он был уже склонен согласиться, что шеф знал, что делает, разрешив «старому попу» поступать по своему разумению.

Теперь сержант молча уселся в кожаное кресло в углу кабинета в доме каноника, деликатно спрятав блокнот, а про себя отметил, что будь у полиции права, равные тем, что присвоили себе штатские, жизнь стала бы куда проще.

Каноник Эйврил был незнаком с процедурой судопроизводства и не считал, что обязан следовать ей в собственном доме. Но несмотря на всю свою кажущуюся непрактичность в деле дознания истины, как пришлось признать и Пайкоту, равных он не имел.

Они продвигались вперед стремительно, со скоростью пламени, пожирающего дом. Каноник начал с самых близких и любимых, и Мэг Элджинбродд подверглась такому дознанию, что сержант был уже даже не удовлетворен, а сконфужен. Такую же процедуру претерпели Сэм Драммок и его ненаглядная и страшно перепуганная женушка. Потом разбудили мисс Уорбертон, вызвали ее из соседнего маленького приходского домика и тоже допросили, глубоко шокировав. И лишь после того, как мистер Уильям Тэлизмен, церковный сторож, явил все свое безответное простодушие, и супруга его Мэри предстала пред письменным столом каноника, дело наконец сдвинулось с мертвой точки.