Эллен Вуд: Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

Мы прибыли на станцию точно по расписанию. «Монпелье-бай-Си» — было написано огромными буквами на белой табличке. Мы очутились посреди чистого поля, вокруг ни моря, ни какого-либо жилья. Местность казалась совершенно безлюдной, нас окружали одни лишь фермерские угодья.

Загудев, поезд отправился дальше, оставив нас стоять со всем багажом на перроне. В замешательстве сквайр принялся оглядываться вокруг:

— Не скажете ли, где находится Сиборд-террас?

— Сиборд-террас? — переспросил начальник станции. — Нет, сэр, не знаю. Поблизости нет ни одной улицы с таким названием. По правде сказать, поблизости вообще нет никаких улиц, да и домов тоже.

Лицо сквайра было достойно кисти живописца. Снова оглядевшись, он понял, что, за исключением одного или двух фермерских домов, стоявших в отдалении, местность была совершенно пустынной.

— А это и есть Монпелье-бай-Си? — наконец спросил он.

— Он самый, сэр. Монплер, так мы здесь говорим.

— В таком случае Сиборд-террас должна быть где-то здесь! Где-то совсем неподалеку! Что за чертовщина!

— Быть может, господам все же нужно в Солтуотер? — включился в беседу один из носильщиков. — Там много разных улиц. Эй, Джим, — окликнул он своего напарника, — поди-ка сюда на минутку! Он вам точно скажет, сэр, он сам родом из Солтуотера.

Подошедший Джим положил конец всем сомнениям. Он и в самом деле знал, где находится Сиборд-террас: в Солтуотере, на самой восточной его окраине.

Итак, нам все же нужно было в Солтуотер. А мы стояли здесь, более чем в двух милях от него. День выдался невыносимо жарким, и помыслить было нельзя о том, чтобы идти пешком — с нашими-то чемоданами, а раздобыть коляску или любой другой экипаж казалось совершенно не возможным.

Сквайр разбушевался, требуя объяснить ему, с чего это люди, живущие в Солтуотере, указывают своим адресом Монпелье-бай-Си.

У него едва хватило терпения вы слушать разъяснения начальника станции, который признал, что мы отнюдь не первые путешественники, введенные в заблуждение подобным образом. Монплер, как упорно продолжали называть эту местность здешние жители, был большим при ходом, отданным исключительно под сельское хозяйство и раскинувшимся на многие мили вокруг. Приход этот граничил с Солтуотером, и люди, поселившиеся в новых домах на окраине Солтуотера, переименовали эту часть города в Монпелье-бай-Си, сочтя, что такое название звучит более аристократично.

Если бы только в силах сквайр; было перенести сюда все эти новые дома вместе со строителями и обитателями, он бы не преминул это сделать.

В конце концов, сев на вечерний поезд, мы добрались до Солтуотера и до номера шестого по Сиборд-террас. Мэри Блэр была вне себя от радости.

— Если б я только знала о вашем приезде, если б вы мне написали, я бы объяснила, что выходить нужно в Солтуотере, а не в Монпелье! — с упреком воскликнула она.

— Но, милочка моя, для чего все это притворство? — продолжал кипятиться сквайр. — Зачем называть Солтуотер Монпелье?!

— Я поступаю как все, — вздохнула она. — Когда я сюда приехала, мне сказали, что это Монпелье. Вообще-то в письмах друзьям я обычно разъясняю, что, несмотря на красивый адрес, на самом деле живу в Солтуотере, но вам, наверное, я позабыла написать об этом — мне ведь столько всего нужно было рассказать. В самом деле, те, кто назвали это место Монпелье, поступили неразумно.

— Истинная правда, и они заслуживают порицания! — сказал сквайр.

Сиборд-террас состояла из семи домов, построенных у самого моря на окраине города. В комнатах нижнего этажа были эркеры, в гостиных второго — балконы и веранды.

Два просторных и красивых дома в конце улицы, номера шестой и седьмой, стояли вплотную друг к другу. В них жили владельцы, а дома поменьше, в середине улицы, сдавались на время летнего сезона. В первый же вечер после нашего приезда, когда мы собрались все вместе, Мэри Блэр принялась рассказывать нам о семье, живущей по соседству, в номере седьмом. Фамилия соседей была Пихерн, и они были несказанно добры к ней с тех пор, как в марте она переехала в этот дом. Мистер Пихерн принял большое участие в ее делах и даже нашел ей нескольких учеников — человек он в Солтуотере был весьма уважаемый.

— Ах, он так добр, — добавила она, — вот только…

— Я непременно нанесу ему визит и поблагодарю его! — перебил ее сквайр. — Я буду счастлив пожать руку такому человеку!

— Увы, это невозможно, — ответила она, — они с женой отбыли за границу. Их постигло большое несчастье.