Дэвид Осборн - Убийство в долине Нейпы

В предвкушении будущих допросов он не счел нужным представиться и даже не поздоровался. Улыбаться этот человек, очевидно, вообще не умел. Он лишь осведомился:

— Вы кто?

Я представилась.

— Не имеете права покидать территорию без моего разрешения, — объявил он.

Набравшись дерзости, я, однако, спросила:

— А, собственно, почему?

— Вчера здесь были?

— Да.

— Каждый, кто вчера вечером находился в имении, подозревается в убийстве или в соучастии. Вас допросят позднее. О ваших правах вам сообщат. Можете нанять адвоката, если желаете.

Я постаралась взять себя в руки.

— Минутку, офицер. Но я ведь даже не была знакома с этой несчастной дамой. Я — журналистка, приехала сюда в пятницу вечером собирать материалы для очерка о виноделии.

— Вот все это вы должным образом и объясните на допросе.

— А когда этот «должный образ» потребуется?

Он не ответил, решительно повернулся и присоединился к своим подчиненным. Не пойти ли за ним и все-таки попробовать убедить, что меня допрашивать не следует? Но я передумала, этот тип не из тех, кто уступает просьбам, — это я уже поняла. Я пошла обратно в дом, переоделась и попробовала обмозговать, что мне делать дальше.

Прежде всего я подумала, не обратиться ли за юридической защитой к моей собственной дочери. В Нью-Йорке дело уже шло к концу рабочего дня, и, зная Джоанну, я представила, как она ест свой воскресный сандвич за служебным столом в конторе на сорок четвертом этаже. Она — я это знала — тут же соединит меня с калифорнийским филиалом ее юридической фирмы. Но я решила, что этого делать не стоит. Джоанна станет говорить со мной невыносимо начальственным тоном, если сочтет, что я действую неправильно. А я не в состоянии выслушивать распоряжения собственного ребенка, словно мне двенадцать лет, а она — моя строгая умная мама. Кроме того, этот противный заносчивый Богнор меня еще ни о чем не спрашивал. Вот когда проведет допрос, уговаривала я себя, тогда он сразу убедится, насколько смехотворно было беспокоить меня.

В полдень, еще до того, как я предстала перед лицом закона, я взяла фотокамеру, телеобъективы, а также книжку и сандвичи, которыми снабдил меня Хозе, и отправилась на виноградники, чтобы позавтракать в одиночестве. Заняв удобный наблюдательный пункт, я могла видеть двор винзавода, где действовали несколько полицейских — замеряли, посыпали специальным порошком дверные пороги в поисках следов, фотографировали. Я тоже сделала несколько интересных снимков, которые, как мне казалось, могут украсить еще один мой очерк о виноделии. Затем уселась под оливковым деревом, чтобы насладиться книгой и сандвичами. Я сорвала с куста гроздь винограда на десерт, когда вдруг на меня упала чья-то тень. Я подняла глаза — надо мной с кислой физиономией склонился уже известный мне офицер из шерифского управления — это он вчера загородил мне дорогу к воротам. Рядом с ним стоял молодой следователь, один из тех двух хлыщей в темных очках, беседовавших раньше с Богнором. Он держал блокнот, где значились, как я догадалась, фамилии всех лиц, причастных к событиям. Заглянув в список, он криво ухмыльнулся и не слишком дружелюбным тоном спросил:

— Миссис Барлоу?

Я утвердительно кивнула.

— Старший следователь Богнор хочет вас сейчас видеть. Там. — Он указал пальцем в сторону винзавода.

Надменность, с какой это было произнесено, разозлила меня. Я перевела взгляд с одного полицейского на другого. Хлыщ с блокнотом еще раз отвратно усмехнулся, но ничего больше не сказал. У офицера было каменное лицо. Я решила не кипятиться, встала и пошла за ними. Хоть фамилию моего следователя я наконец узнала.

Два санитара в резиновых перчатках вышли из помещения, где находился бункер, оба несли пластиковые мешочки с бирками, и каждый аккуратно положил свою ношу на заднее сиденье спецмашины. Я быстро отвернулась, чтобы не увидеть содержимого мешочков.

Богнор обосновался в кабинете Хестер. Его первые слова, когда меня ввели, были:

— Можете взять себе адвоката, если желаете.

Когда я сказала, что обойдусь без адвоката, он огласил мои права, после чего начал засыпать меня вопросами — имя, возраст, место жительства, когда прибыла в «Аббатство», с какой целью. Я напомнила, что я — журналистка, и, когда выяснилось, что я внештатница, по его лицу пробежала самодовольная улыбка. В мелких, незаслуживающих даже упоминания фактах он пытался усмотреть нечто подозрительное.

— Давно ли вы знакомы с миссис Сэлдридж?