Альфред Мейсон - Вилла «Роза»

– Между одиннадцатью и двенадцатью? Почему? – спросил Беснар.

– В одиннадцать ворота были открыты, и Перрише их закрыл. В двенадцать они опять были открыты. Следовательно, убийцы до одиннадцати не уезжали; они оставили для себя открытые ворота, но не уехали, иначе как бы ворота могли оказаться открытыми в полночь?

Беснар согласно закивал, и вдруг вперед выступил Перрише. Его глаза были круглыми от ужаса.

– Значит, когда я в первый раз закрыл ворота и подошел сюда, они были здесь, в этой комнате?! О господи! – Он с открытым ртом уставился на окно.

– Боюсь, дружище, так оно и было, – важно произнес Ано.

– Я стучал в деревянную дверь, дергал болты – а они были внутри, они затаились в трех метрах от меня!

Перрише стоял как громом пораженный.

– Проверим, – сказал Ано.

Он пошел, ступая в следы Перрише, и остановился на пороге комнаты. Изучил зеленые деревянные двери, которые открывались наружу, и стеклянные, открывавшиеся внутрь, вынул из кармана лупу и пригласил Беснара.

– Смотрите! – Ано показал на деревянный край.

– Отпечатки пальцев? – с надеждой спросил Беснар.

– Да; но руки в перчатках. Из этого ничего не извлечь, кроме того, что убийца знал свое дело.

Ано наклонился над порогом, где были видны какие-то следы, но с сожалением разогнулся.

– Резиновые подошвы, – произнес он и ступил в комнату, за ним последовали Ветермил и остальные.

Они оказались в маленькой нише, обшитой деревом, покрашенным в белый цвет, с мелкими резными розетками. Нишу венчала арка, опиравшаяся на две изящные колонны, между которыми висели розовые занавески из плотного шелка. Они были задернуты неплотно, и через просвет была видна комната, вся, целиком. Они вошли.

Дрожа от нетерпения, Джулиус Рикардо отодвинул занавеску. Он оказался в небольшой продолговатой комнате красиво, даже изысканно обставленной. Слева неподалеку от ниши был маленький камин, в нем чернела зола от сгоревших дров. За камином в полуметре от стены стоял диван, обтянутый розовым Дамаском, с двумя смятыми подушками по бокам, за диваном была дверь, распахнутая в холл. В конце комнаты в стену было вставлено зеркало, перед ним стоял письменный стол. Вправо от ниши уходили три окна, между ближайшими находился выключатель. С потолка свисала люстра, на письменном столе стояла лампа, на каминной полке – пара электрических свечей. Под окнами расположился круглый блестящий стол из светлого дерева; один стул был опрокинут, второй стоял возле стола, развернутый спинкой к выключателю, третий – напротив него.

Рикардо с трудом мог поверить, что в этой нарядной комнате всего двенадцать часов назад произошла злополучная трагедия. Беспорядок минимальный. Справа в три окна смотрит голубое, залитое солнцем небо; позади Рикардо стеклянная дверь, распахнутая в сад, где щебечут птички и шелестят деревья. И при этом он видел, как Ано с необычным для такого крупного мужчины проворством рыщет по комнате, выискивая какие-то важные подробности, пытаясь распознать привычки обитателей этой комнаты.

Рикардо с артистичной небрежностью прислонился к стене.

– Итак, что эта комната может мне поведать? – с важностью изрек он.

Никто не обратил на него ни малейшего внимания, и слава богу, потому что комната дала ему крайне мало информации. Он обежал глазами белый мебельный гарнитур эпохи Людовика XVI, белые панельные стены, начищенный до блеска пол, розовые занавески. Даже скрупулезно изучил изящный орнамент на потолке. Но не нашел ничего примечательного, кроме перевернутого стула и смятых подушек. Это очень задевало, в особенности потому, что Ано проявлял небывалую активность. Он пристально посмотрел на длинный диван и смятые подушки, вынул рулетку и измерил расстояние между подушками. Затем исследовал стол, замерил расстояние между стульями, порылся в пепле камина. Рикардо приметил одну вещь. Обследуя очередной объект, Ано то и дело тревожно поглядывал на диван, как будто обнаружил там какую-то загадку, которой никак не мог найти объяснения. Наконец вернулся к дивану; отодвинул его подальше от стены и вдруг с легким вскриком присел. Когда он встал, у него в руке были обрывки бумаги. Он подошел к письменному столу и открыл лежащий на нем блокнот промокательной бумаги. В середину блокнота были воткнуты несколько листков почтовой бумаги, от одного из которых была оторвана половинка. Ано сравнил ополовиненный лист с теми клочками, что были у него в руке, и остался очень доволен.