Гилберт Адэр: Ход Роджера Мургатройда

– Да. Я услышал их прямо над головой. Вот почему я сообразил, что они не могли раздаться в коридоре прислуги, понимаете? Их комнаты выходят в коридор в противоположном крыле. Чердак – единственное помещение в доме прямо над нашей спальней.

– И потому вы тотчас выбежали из спальни…

– Ну, не тотчас. Мне пришлось накинуть на себя кое-что вдобавок к тому, в чем я был в ту минуту.

– Дополнительно одевшись, вы выбежали из спальни в галерею, затем кинулись вверх по ступенькам, по которым мы только что поднялись, и…

– Могу ли я снова перебить вас, старший инспектор?

– Да, полковник?

– Так, чтобы не возникло никаких недоразумений между нами, вам следует узнать, что я как раз хотел подняться по ступенькам, когда столкнулся с Доном, чья спальня расположена ближе всего к лестнице.

– Совершенно верно. Это точно соответствует тому, что рассказал мне мистер Дакуорт. Затем, если я правильно понял, вы оба заметили сочащуюся из-под двери кровь и решили, что вам следует немедленно войти туда.

– Вот-вот, – сказал Дон. – Сначала мы, ну не знаю, навалились плечом на дверь раза три-четыре, но она не поддалась. Да только, как вы сами видите, дерево-то старое, с плесенью, а местами и вовсе прогнило – вот посмотрите, если вы ковырнете тут пальцем, посыплется труха… Ну, так или иначе, нам удалось ее открыть. Но и тогда протиснуться внутрь мы смогли, только перебравшись через тело Джентри.

Пока Дон дополнял рассказ полковника, старший инспектор пригнулся, чтобы осмотреть дверь внимательнее. Теперь он выпрямился и сказал:

– Как я заметил, дверь была заперта изнутри, и ключ в замке. И все так, как было, пока вы ее не взломали?

– Абсолютно! – вскричал полковник. – Вот что так дьявольски необычно в этом деле. На окне решетка, дверь заперта изнутри, ключ все еще торчит в замке! Ни о чем подобном я никогда не слышал, как сказал шотландец про распятие Спасителя.

– И когда вы вошли, чердак был пуст?

– Совершенно пуст. Разумеется, исключая Джентри. Провалиться мне, если я понимаю, как он это проделал – убийца, хочу я сказать, то есть если он – действительно он. Как я сказал внизу пару часов назад, просто невообразимо, чтобы такое произошло на самом деле, а не в книге. Прямо какая-то ирония, если вспомнить, что в гостях у нас сейчас Эвадна Маунт. Авторша детективных триллеров, знаете ли.

– Да, – сказал Трабшо. – Мистер Дакуорт упомянул, что она здесь. К моему большому впечатлению.

– А, так вы поклонник ее творчества, э? – спросил полковник.

– Ну-у-у, – уклончиво ответил Трабшо, – поклонником я бы себя не назвал. Сама она никогда не была поклонницей Скотленд-Ярда. Инспектор Копушинг – вот какой кличкой был бы я награжден, угоди в какую-нибудь ее книжку. Я был бы олухом, который проделывает всю черную работу, на которого все шишки валятся, и тут заявляется умник, сыскной дилетант, и…

Позади него раздался суровый голос:

– Если, старший инспектор, вы говорите о МОЕМ сыскном дилетанте, так хотя бы не путайте пол. Умница, будьте так добры, а не умник.

На пороге, кутаясь в халат, стояла Эвадна Маунт, эта квинтэссенция всех свихнутых неукротимых матрон центральных графств, которые столь же неотъемлемы от ласкового волнистого английского пейзажа, как бедуинки от не менее ласковой и волнистой пустыни Сахара. – Умница? – повторил старший инспектор, так растерявшись от неожиданности, что не обрушил на нее строгого порицания, какого – он, конечно, чувствовал – она, несомненно, заслуживала, последовав за ним на чердак без приглашения.

– Если, как вы, видимо, подразумевали, вы читаете мои книги, – сказала она, тыча в него пухлым пальцем, – тогда, независимо оттого, причисляете ли вы себя к моим многочисленным поклонникам или нет, вам все-таки следовало бы знать, как зовут моего детектива.

– И как же?

– Бэддели. Алекса Бэддели.

– Да-да, разумеется, так оно и есть! – сказал Трабшо. – Вспоминаю, вспоминаю. Алекса… Алекса Бэддели. Незамужняя дама с внушительным интеллектом, как говорится, в возрасте. Именно она раскрыла братоубийство идентичных близнецов в «Фабер или Фабер», ведь так?

– Вот именно. Так странно! Я всегда избегала этого бородатого приемчика с идентичными близнецами. А потому, когда я наконец сочла нужным им воспользоваться, то решила в моем фирменном духе извлечь из идеи все до последней капли.

Видите ли, – продолжала она тараторить, включив теперь в число слушателей и Дона с полковником, – центральные персонажи романа – двое идентичных близнецов, братья Фабер, Кеннет и Джордж. Они не только абсолютно похожи, но и одеваются абсолютно одинаково. Они даже общаются на закодированном языке, который больше никто не понимает, и без конца допекают всякими розыгрышами, злыми, отвратительными проделками своих соседей, а те, разумеется, не способны различать их.