Клод Изнер - Убийство на Эйфелевой башне

Когда Виктор проник в этот караван-сарай, ему показалось, что он оказался на борту огромного пассажирского лайнера. Он словно ощутил даже не легкое головокружение, но чуть ли не настоящую океанскую качку. Виктор встал у стойки и подождал, пока один из служащих в черной ливрее обратит на него внимание. Тогда он спросил господина Бело, Антуана Бело, прибывшего этим утром из Лиона. Имя, как и положено, тут же принялись разыскивать в регистрационной книге, затем попросили несколько раз повторить, чтобы проверить, что правильно его расслышали, наконец, обменявшись озадаченными взглядами, администраторы покачали головами.

— Весьма жаль, мсье, у нас нет гостя под таким именем. Минутку, я проверю бронь… Нет, мсье Бело у нас не останавливался.

— Вы уверены? — спросил Виктор. — Да быть того не может! Я вчера вечером получил от него телеграмму. Мсье Бело назначил мне встречу в этом отеле, номер 312, мы договорились вместе позавтракать в «Кафе де ля Пэ».

— В 312-м? Но это невозможно, мсье.

— Как невозможно? Номер 312, мсье Бело, торговля спиртными напитками. Ну что мне, телеграмму вам предъявить?

Виктор произнес эти слова с такой убежденностью, что сам почти поверил в существование Антуана Бело! Не дождавшись ответа, он вынул бумажник. Служащий едва заметно посмотрел на коллегу, и тот немедленно вмешался в разговор.

— Уберите, мсье, нет никаких сомнений, что это ошибка. У нас нет ни одной свободной комнаты, все забронировано на месяцы вперед. Выставка, сами понимаете. А в 312-м был… американец, мсье Кавендиш, тот самый…

— Тот самый?! Мсье Кавендиш? Тот Джон Кавендиш, о котором писали в газете? — вскричал Виктор. — Ну, это уж просто безумие… Хотите мне втюхать, будто Антуан делил ложе… с покойником?

Служащий с тревогой посмотрел вокруг, перегнулся через стойку и сказал, понизив голос:

— Э-э… видите ли, мы стараемся не афишировать эту нашумевшую историю. Простите мою назойливость, мсье, но не может ли так случиться, что ваш друг остановился в «Гранд-Отеле» на бульваре Капуцинок? Это в двух шагах отсюда и… если вы еще минутку подождете, мы сейчас туда позвоним…

— Должно быть, вы правы, я все перепутал! Как глупо!

Отступив немного, Виктор открыл бумажник и сделал вид, что сверяется с какой-то бумажкой.

— Господи боже мой, это же несносно, мне скоро придется в очках ходить! Тут действительно написано «Гранд-Отель» на бульваре Капуцинок.

Облегченно вздохнув, служащий изобразил на лице живейшее сочувствие и широким жестом указал на дверь.

— Это немного выше по улице, дом 37.

Виктор пошел по бульвару, потом быстро свернул на улицу Дону. На авеню де ль’Опера он зашел в ресторан и заказал дежурное блюдо, кролика в горчичном соусе. Сомкнув ресницы, он представил себе труп ковбоя с моноклем в глазу, лежащий на тарелке под гарниром из зеленого горошка. Ковбой, ковбой, кто недавно произносил это слово? Он овладел собой и откинулся на спинку кресла. «Кэндзи, что означают все эти несуразицы? С кем ты встречался в „Кафе де ля Пэ“? Почему твоя встреча с Джоном Кавендишем была за несколько часов до его смерти? Ты с ним только повидался? Ты наверняка знаешь, что его убили, так почему же не говоришь об этом со мной, ведь я мог бы тебя утешить, помочь, придумать тебе алиби…»

Официант поставил перед ним тарелку с дымящимся блюдом и кувшинчик с красным вином. Вид мяса вызвал тошноту, и он принялся выковыривать вилкой ломтики картофеля. Ломтик, Кэндзи не убийца, еще ломтик, как можно удостовериться в этом? Третий ломтик, у Кэндзи есть секреты, любовница, прошлое, о котором ты понятия не имеешь, еще один ломтик, придется тебе уплетать быстрей, гарсон наблюдает с интересом.

Он кое-как проглотил гарнир, но что до кролика… Улучив момент, когда официант отвернулся, он накрыл мясо салфеткой.

— Мсье желает мороженого? Включено в счет.

Вонзив ложечку в пломбир, Виктор повернулся к соседу справа и попытался прочесть первую полосу газеты, которую тот держал перед собой.

«УМЕРШИЙ ВЧЕРА ВО ДВОРЦЕ КОЛОНИЙ — НЕ КТО ИНОЙ, КАК ПУТЕШЕСТВЕННИК ДЖОН КАВЕНДИШ», — гласил заголовок, набранный крупными буквами. Посетитель опустил газету, бросил на блюдце несколько монет и встал.

— Есть что-нибудь интересное? — спросил Виктор.

— Генерал Буланже отказался покинуть Лондон, а ведь стоит ему только захотеть, и у него во Франции сыщется множество приверженцев… Такой человек нам и нужен, сами видите, вот и еще самоубийства из-за Панамы. Самое печальное в том, что последнюю рубашку отбирают у обычных мелких вкладчиков. Вечная история, они разместили в этих акциях все, что у них было, а канал-то — фук! — и теперь они прогорели. Эх, мсье, как все это некрасиво! — сказал человек, кладя газету перед Виктором. — Возьмите, я вам оставляю.