Агата Кристи - Сверкающий цианид

Поведение Джорджа делалось все более и более странным. Началось это давно. После неожиданного разговора прошлой ночью она стала по-другому воспринимать те мелочи, которые прежде приводили ее в замешательство. Отдельные слова и поступки заняли свои места в общем потоке событий.

И, наконец, появление Антони Брауна. Впрочем, может быть, этого и следовало ожидать, он появился спустя неделю после того, как ей попалось письмо. Прошлое видится как на ладони… Розмари умерла в ноябре. На следующий год, в мае, Ирис под крылышком Люциллы Дрейк начала выезжать в общество. Она посещала ленчи, чаепития, танцы, впрочем, все это не приносило ей большого удовольствия. Хандра и апатия не покидали ее. На каких-то скучнейших танцах, кажется, на исходе июня она услышала позади себя голос:

— Неужели это Ирис Марло?

Она повернулась, вспыхнула, увидев лицо Антони — загорелое, улыбающееся лицо.

Он сказал:

— Я не уверен, помните ли вы меня, но…

Она перебила:

— Очень хорошо помню. Разумеется!

— Чудесно. А я боялся, что вы позабыли меня. Мы так давно не встречались.

— Да. После дня рождения Розмари…

Она осеклась. Слова слетели с языка с беззаботной непринужденностью. Румянец исчез с ее лица, щеки побледнели, словно обескровились. Губы затряслись. В расширившихся глазах отразился испуг.

Антони Браун поспешно сказал:

— Простите мне мою грубость. Мне не следовало вам напоминать.

Ирис овладела собой. Сказала:

— Ничего.

(Не после дня рождения Розмари, а после ее самоубийства. Она об этом не подумала. Можно ли было об этом не подумать!)

Антони повторил:

— Тысячу извинений. Пожалуйста, простите меня. Не хотите потанцевать?

Она кивнула. И хотя танец, который только что начался, она обещала другому партнеру, подала ему руку, и они поплыли по зале. От нее не скрылось смущение неопытного юнца, не сводившего с нее глаз, а воротничок у него казался слишком большим.

Такой партнер, презрительно подумала она, устроил бы желторотых пташек, впервые сюда залетевших. Нет, такой мужчина не мог быть любовником Розмари.

Острая боль пронзила ее. Розмари. Письмо. Может быть, оно было написано человеку, с которым она сейчас танцевала? Его движения напоминали кошачьи, им вполне могло соответствовать прозвище «Леопард». Он и Розмари…

Она сказала неприязненно:

— Где вы были все это время?

Он чуть отстранился от нее, глянул ей в лицо. Не улыбнулся, холодно произнес:

— Ездил — по делам.

— Ясно. — Недружелюбно спросила:

— А зачем вернулись?

Он улыбнулся. Добродушно сказал:

— Допустим, увидеться с вами, Ирис.

И вдруг притянул ее к себе, весело оглядел танцующих, в движениях появилась неожиданная ловкость.

Страх и наслаждение овладели Ирис:

С тех пор Антони стал частью ее жизни. Она видела его каждую неделю.

Они встречались в парке, различных дансингах, за обедом он оказывался возле нее.

Единственным местом, куда он никогда не приходил, был дом на Эльвестон Сквер. Прошло некоторое время, пока она это заметила. Да, искусно удавалось ему отклонять ее предложения. Когда она наконец это поняла, то нимало удивилась. Значит, он и Розмари…

Затем, к ее изумлению, Джордж — беспечный, ничего не замечающий Джордж — вдруг заговорил с ней про него.

— Что это за парень, Антони Браун, с которым ты встречаешься? Что ты про него знаешь?

Ирис удивленно на него посмотрела.

— Про него? Ну, он был другом Розмари!

Лицо Джорджа свело судорогой. Он прикрыл глаза. Мрачно, с трудом проговорил:

— Да, конечно. Так это он был?

Ирис воскликнула голосом, полным раскаяния:

— Прости. Мне не следовало тебе напоминать. Джордж покачал головой. Спокойно произнес:

— Нет, нет. Я не хочу ее забывать. Всегда буду помнить. Ведь прежде всего, — он запнулся, покосился в сторону, — у ее имени особый смысл. Розмари — это воспоминание. — Он внимательно посмотрел на нее. — Я не хочу, чтобы ты забыла свою сестру, Ирис.

У нее перехватило дыхание.

— Не забуду. Джордж продолжал:

— Но поговорим про этого парня, Антони Брауна. Возможно, он нравился Розмари, но не верю, что она хорошо знала его. Будь с ним осторожней, Ирис. Ты теперь очень богатая девушка.

Ирис вспыхнула.

— Тони… Антони — у него самого куча денег. Иначе зачем бы ему жить в «Клеридже», когда у него в Лондоне дом.

Джордж улыбнулся. Пробормотал:

— Респектабельность требует затрат. Кстати, дорогая, никто о нем ничего не знает.

— Он американец.