А. Баантье - Смерть по уик-эндам

Фледдер кивнул и отправился выполнять его указания.

Декок задумчиво склонился над фотографиями. Брем постарался на славу, не упустив ни одной подробности. Особенно ему удались снимки, сделанные крупным планом. Инспектор внимательно посмотрел на лицо девушки и вновь поймал себя на том, что она ему симпатична. Такое случалось весьма редко, в последний раз — несколько лет назад. Но это лицо! Это милое личико каким-то странным образом трогало душу. И сочувствие проникало сквозь стальную маску безразличия, его спасительную защитную маску, годами надежно отгораживавшую от всех горестей и страданий, с какими приходилось сталкиваться в силу специфики профессии.

— Бедное дитя! — вполголоса пробормотал Декок, перебирая снимки. — Как же ты оказалась в холодных водах канала, тем более в Сочельник? Зачем кому-то понадобилась твоя смерть? Кому это было выгодно?

Инспектор плотно сжал губы и покачал головой. Самая что ни на есть обычная симпатичная девушка. Ничего особенного. Отнюдь не женщина-вамп, не соблазнительница, простая девушка. Тихая, спокойная… упокоенная мертвым сном. Игра слов поразила Декока, вызвав множество ассоциаций. Религиозное воспитание, полузабытые родительские наставления, отрывки из Библии, опыт бесконечных расследований — все слилось и закружилось, словно в калейдоскопе.

Внезапно он вскочил и принялся расхаживать по дежурке.

— Старый дурак! — обругал он себя. — Что за мысли? Все это только из-за милого личика неопознанного трупа? Или здесь есть что-то еще? А если есть, то что же? — Инспектор остановился перед маленьким зеркалом над раковиной. Посмотрел на свое лицо, покрытое глубокими морщинами, словно у собаки-боксера. Попытался улыбнуться своему отражению, но получилась только жалкая гримаса. — Мир на Земле, — пробормотал он. — И благоволение всем людям доброй воли… [1] Рождественское пожелание у католиков. ( Здесь и далее примеч. пер. ).

Инспектор подошел к окну и выглянул на улицу. Редеющая серая предрассветная мгла свидетельствовала о том, что наступил первый день Рождества. [2] В Нидерландах Рождество празднуется два дня.

В дежурку с довольным видом ворвался Фледдер и сунул инспектору под нос белую дамскую сумочку.

— Вы только взгляните на это, Декок! — возбужденно выкрикнул он. — Не успел я спуститься вниз, чтобы разослать телексы, как какой-то мужчина принес ее дежурному сержанту! По его словам, он нашел ее у входа в подъезд дома на набережной Брюер-канала. Гулял с собакой и увидел на крыльце.

— Когда?

— Сегодня утром, буквально только что, самое большее — полчаса назад.

— Ты туда заглядывал?

— Еще нет. Я сразу же бросился наверх, к вам. Возможно, сумочка принадлежит нашей девушке. Брюер-канал довольно близко от того места, где мы ее обнаружили. Всего несколько сотен ярдов, в общем, совсем рядом.

Фледдер поставил сумочку на стол. С виду она не представляла собой ничего особенного — дешевый пластик с простой защелкой.

— Такие продаются пятачок за пучок, — отметил Декок. — Однако довольно странно, что она не выловлена из воды.

Инспектор достал из ящика стола большой лист бумаги и вывалил на него содержимое сумочки. Маленький пузырек лака для ногтей чуть не скатился со стола. Фледдер ловко поймал его и посмотрел на этикетку.

— Видите?! — воскликнул он. — Светло-вишневый!

Декок улыбнулся.

— С каких это пор у тебя появились такие познания в области женской парфюмерии? — подозрительно спросил он. — Специально брал уроки?

Фледдер хитро подмигнул в ответ.

Содержимое сумочки по большей части составляли типичные для любой женщины вещи: зеркальце, расческа, пудреница, флакончик духов, помада, пилка для ногтей, связка ключей. Однако первое, за что ухватился Декок, — удостоверение личности с фотографией.

— Конечно, я могу ошибаться, — с прояснившимся выражением на лице осторожно сказал инспектор, — но, по-моему, это она.

Фледдер заглянул ему через плечо.

— Да, вы правы! — с энтузиазмом воскликнул он. — Это и в самом деле она! Никаких сомнений.

Они сравнили фото на удостоверении со снимком мертвой девушки, сделанной Бремом, — никаких сомнений не оставалось. Декок взял листок бумаги и переписал из удостоверения сведения о покойной: «Хелена Мария Вриез, 19 лет, адрес: Амстердам, Гудзон-стрит, 213».

— Мы захватим снимки и скопируем фото с документов, возможно, они пригодятся.

Фледдер рассортировал содержимое сумочки по степени важности. Там оказался неиспользованный железнодорожный билет в один конец до Гауды на 24 декабря; многоразовая транспортная карточка амстердамского муниципального транспортного управления с тремя оставшимися поездками, все — на линию № 1 на 8:15, 13:15 и 18:15. Кроме того, они обнаружили любовное послание от некоего Тома Вайка, отправленное с французской военной базы в Ла-Куртине. Письмо было датировано 5 октября. Денег в сумочке не оказалось, однако нашлось простенькое золотое колечко с гравировкой: «Эллен, 1 мая, 19.». Но больше всего Фледдера удивило наличие в сумочке черного кожаного бумажника с набором документов на имя Юста Хофмана, оптового торговца сыром из Алкмара. Он протянул его Декоку.