Уильям Коллинз - Армадэль. Том 2

— Извините, мистер Педгифт, — сказал Аллэн, возвращаясь к своему стулу и стараясь успокоиться и отвлечься от мыслей о мисс Нили, вызванными стряпчим.

— Я вышел из коттеджа, сэр, — продолжал Педгифт. — Когда я повернул из сада в парк, то встретил у павильона мисс Нили, очевидно поджидавшую меня. «Я хочу поговорить с вами хоть несколько минут, мистер Педгифт, — сказала она. — Уж не думает ли мистер Армадэль, что я замешана в этом деле?» Она была сильно взволнована, в глазах её были слезы, сэр, такие горькие и непритворные, какие в моей юридической практике не приходилось часто видеть. Я совершенно растерялся, молча подал ей руку, и мы тихо пошли между деревьями. Что сказали бы наши городские сплетники, если бы им довелось гулять в этой стороне! «Любезная мисс Мильрой, — спросил я, — почему же мистер Армадэль может думать, что вы замешаны в этом?»

— Вы должны были сейчас же сказать ей, что я совсем этого не думаю! — с негодованием воскликнул Аллэн. — Зачем вы заставили её хоть минуту сомневаться?

— Потому что я стряпчий, мистер Армадэль, — сухо возразил Педгифт. — Даже в те сентиментальные минуты под деревьями, под руку с хорошенькой девушкой, я не мог забыть своих обязанностей юриста. Пожалуйста, не сокрушайтесь, сэр! Я уладил дело за короткое время. Прежде чем я расстался с мисс Мильрой, я рассказал ей, что вам никогда не приходила в голову подобная мысль.

— Успокоилась ли она? — спросил Аллэн.

— Она была уже в состоянии обойтись без помощи моей руки, сэр, — отвечал старый Педгифт по-прежнему сухо, — и взяла с меня обещание хранить в строгой тайне цель нашего свидания. Она особенно хотела, чтобы вы не узнали об этом. Если вы желаете знать, почему не выполняю своего обещания, я сообщу вам, что её просьба относилась не к кому другому, как к той особе, которая удостоила вас посещением сейчас, — к мисс Гуильт.

Аллэн, снова тревожно ходивший по комнате, остановился и вернулся к своему стулу.

— Это серьёзно? — спросил он.

— Очень серьёзно, сэр, — отвечал Педгифт. — Я выдаю тайну мисс Нили ради её собственных интересов. Вернёмся к тому деликатному вопросу, который я задал ей. Она испытывала некоторое затруднение ответить, потому что ответ вынуждал её рассказать о прощальном свидании с гувернанткой. Вот суть её рассказа. Они были одни, когда мисс Гуильт прощалась со своею ученицей, и вот её слова, пересказанные мне мисс Нили. Гувернантка сказала: «Ваша мать не позволила мне проститься с нею. Вы также не хотите?» Ответ мисс Нили был весьма умён для девушки её лет. «Мы не были друзьями, — сказала она, — и я думаю, что мы обе одинаково рады расстаться друг с другом, но я не собираюсь отказываться проститься с вами». Сказав это, она протянула ей руку. Мисс Гуильт стояла и пристально смотрела на неё, не подавая ей руки, а затем обратилась к ней со словами: «Вы ещё не миссис Армадэль»… Спокойно, сэр! Не сердитесь: ничего нет удивительного в том, что женщина, имевшая на вас корыстные виды, приписывала подобные же планы молодой девушке, которая является вашей ближайшей соседкой. Позвольте мне продолжать. Мисс Нили, по её собственному признанию (и мне кажется совершенно естественно), пришла в чрезвычайное негодование. Она призналась, что ответила: «Бесстыдная тварь, как вы смеете говорить это мне!» Ответ мисс Гуильт прозвучал тихо, холодно, с затаённой угрозой. «До сих пор ещё никто не оскорблял меня, мисс Мильрой, без того, чтобы рано или поздно не раскаяться в этом горько, — сказала она. — Вы горько раскаетесь в этом». Гувернантка с минуту молча смотрела на свою ученицу, а потом вышла из комнаты. Мисс Нили, кажется, почувствовала обвинение, брошенное ей относительно вас, гораздо сильнее, чем угрозу мисс Гуильт. Она уже знала, как знали все в доме, что какие-то неизвестные ваши розыски в Лондоне заставили мисс Гуильт добровольно отказаться от своего места. И мисс Нили сделала теперь заключение из слов, сказанных ей, что мисс Гуильт думает, будто она заставила вас пуститься в эти розыски для того, чтобы выиграть самой и унизить свою гувернантку в ваших глазах… Позвольте, сэр, позвольте! Я ещё не кончил. Как только мисс Нили пришла в себя, она отправилась наверх поговорить с миссис Мильрой. Гнусное обвинение мисс Гуильт оскорбило её, и она пошла к матери за разъяснением и советом. Она не получила ни того, ни другого. Миссис Мильрой заявила, что она слишком больна для того, чтобы разговаривать об этом, и до сих пор считает себя слишком больною для того, чтобы об этом говорить. Мисс Нили тогда обратилась к своему отцу. Майор остановил её, как только ваше имя сорвалось с её языка. Он объявил, что не хочет слышать о вас ни от кого в своём доме. До сих пор она ничего не знала — не знала, каким образом мисс Гуильт перетолковывает её поступки, или в какую ложь о ней, может быть, вы могли поверить. В мои лета и в моей профессии я не отличаюсь какой-то мягкостью сердца, но я думаю, мистер Армадэль, что положение мисс Нили заслуживает нашего сочувствия.