Энн Грэнджер: Смерть на заброшенной ферме

Дорогие туфли тонули в жидкой грязи, смешанной с соломой. Больше не боясь запачкаться, Лукас снова осторожно пнул находку. Под ней лежало что-то твердое. Он пнул еще раз, посильнее. Там что-то большое! Под розовой курткой все не уместилось, поэтому рядом бросили еще и старый мешок.

Лукаса передернуло. Он поспешно отошел в сторону. Повернуться и убежать он не мог, хотя ему очень хотелось. Желание узнать, что там, под розовой курткой, боролось с таким же сильным нежеланием к ней прикасаться. Сама мысль о том, чтобы дотронуться рукой до куртки, вызывала в нем отвращение. Оглянувшись, Лукас увидел, что у стены стоят старые вилы. Взяв их, он осторожно поддел острыми зубцами край мешковины…

Сладковатый специфический запах перебил даже вонь скотного двора. В грязи показались ноги в джинсах, обутые в кроссовки.

— Нет, нет, нет… — прошептал Лукас. — Там совсем не то… Не может быть! — Руки у него дрожали. — Не раскисай! — приказал он себе.

Лукас поддел вилами куртку, отшвырнул ее в сторону и увидел остальное. В голове загудело. Стены коровника вдруг надвинулись на него, крыша придавила сверху. Мало того что он по уши в грязи, теперь он еще и труп нашел!

И не труп лисы, который терзает воронье на дороге, а труп человека… Женщины, точнее, совсем молодой девушки. Глаза покойницы были открыты, она словно обвиняла его в чем-то. Раскрытый рот, ровные белые зубы… Кончик посиневшего языка… Нижняя губа окровавлена, как будто искусана.

Опасаясь, что его сейчас вырвет, Лукас отшвырнул вилы в сторону. Спотыкаясь, он выбрался из коровника и направился к «мерседесу». Обляпанные грязью туфли оставили на коврике черные следы. Ни на что не обращая внимания, он трясущейся рукой вставил ключ в замок зажигания. Ожил мотор. Задним ходом он вывел машину со двора и, выкрутив руль, помчался вперед, к выезду на шоссе.

К счастью, ни встречных, ни попутных машин на дороге не было, иначе Лукас непременно бы в кого-нибудь врезался. А если бы, по счастливой случайности, и избежал столкновения, другой водитель наверняка бы заметил его. Важно, чтобы его никто не увидел! Лукас на полной скорости гнал вперед и не останавливался, пока не добрался до подножия холма и не миновал рощу. За рощей начинались поля. Он притормозил у обочины и нащупал в кармане мобильный телефон.

Слава богу, ему сразу ответили.

— Это я! — прохрипел Лукас. — Не приезжай! Ты слышишь? Не надо ехать на ферму «Сверчок», будь она неладна! Ты сейчас где? Разворачивайся и возвращайся домой. Не спорь! Объясню потом. Делай как я сказал, и все!

Его прошиб пот, к горлу подступала желчь. Он так спешил поскорее убраться с фермы, что, наверное, изрядно наследил. Подъехал на «мерсе» к самым воротам. Долго топтался во дворе. А еще оставил отпечатки пальцев на вилах. Ну и ладно! Скорее всего, следы смоет еще до вечера. В последнее время льют проливные дожди — как говорится, разверзлись хляби небесные. И сегодня опять обещали осадки. А отпечатки пальцев? Да ладно, они все равно смазанные, нечеткие. Возможно, вилы даже не станут осматривать… Кто не станет? Полиция, конечно.

А что забыли полицейские на ферме «Сверчок»? Туда никто не ездит. Кроме него, конечно, но ему не повезло. Еще очень долго никто не найдет то, на что случайно наткнулся он. Самое главное — никто не должен знать о том, что он побывал на ферме. О встрече известно только им двоим. Он болтать не станет, а тот, другой, не посмеет.

Лукас вздрогнул, услышав грохот и рев мотора — сзади ехала машина. Лукас громко выругался. Машина спускалась с вершины холма. Значит, проехала мимо фермы! Времени на то, чтобы свернуть в поле, не оставалось. Он пригнулся, надеясь, что его не заметят.

Машина прогрохотала мимо. Осторожно приподняв голову, Лукас бросил взгляд на дорогу и увидел хвост фургона-прицепа для перевозки лошадей. Фургончик небольшой, на одну лошадь, обычно их прикрепляют к «лендроверу» или другому внедорожнику. Да, в такой глуши только лошадей и перевозить! Автомобиль едет быстро — наверное, в прицепе никого нет. Какой-нибудь местный житель спешит по своим делам — ему не до чужих «мерседесов» у обочины.

Лукас понемногу успокоился и стал думать, что делать дальше. Во-первых, выбраться отсюда. Нет, сначала надо понять, не забыл ли он что-то важное?

Конечно, добропорядочный гражданин обязан позвонить в полицию и сообщить о страшной находке. Но у добропорядочных граждан совесть чиста, а у него, Лукаса? Надо признаться, его совесть всегда услужливо шла ему навстречу и редко бунтовала. Вот и сейчас в нем в полный голос заговорил инстинкт самосохранения. Приехав сюда, он допустил оплошность, он свалял дурака уже потому, что позволил втянуть себя в сомнительное предприятие. А если он позвонит властям, то совершит еще одну ошибку, которая добавится к остальным. Никаких разъяснений он себе позволить не может. Полицейские, подбадривая робких, нерешительных свидетелей, всегда обещают, что им это ничем не грозит. Но разве можно верить легавым, которые являются к тебе домой или на работу — не имеет значения в форме или в штатском. Лукас очень дорожит своей репутацией столпа общества, его бизнес основан на доверии. А если какой-нибудь идиот в баре, гольф-клубе или местном пабе начнет распространяться о том, что у Лукаса Бертона побывала полиция («Истинная правда, своими глазами видел, как они уходили»), ему этого не простят! С сыщиками так всегда: даже если они в штатском, любой с первого взгляда догадается, кто они такие. Даже если ему удастся сочинить убедительную сказку и сплавить легавых, на его репутации появится пятнышко — пусть маленькое, но несмываемое.