Артур Конан Дойл: Загадка поместья Шоскомб

…На следующее утро Холмс обнаружил, что мы забыли взять с собой блесну на молодую щуку, поэтому вместо рыбалки нам пришлось пойти гулять. Мы вышли около одиннадцати. Холмс получил разрешение взять с собой прекрасного спаниеля.

— Вот мы и пришли, — произнес мой друг, когда мы приблизились к высоким воротам парка, которые венчались фигурами сказочных грифов родового герба. — От мистера Барнеса нам известно, что старая леди выезжает на прогулку около полудня. Ее экипаж должен здесь остановиться и стоять, пока будут открывать ворота. Вы, Уотсон, задержите кучера каким-нибудь вопросом, едва он окажется за воротами. Действуйте, а я спрячусь за куст и стану наблюдать.

Ждать пришлось недолго. Четверть часа спустя мы увидели большую открытую коляску желтого цвета, направляющуюся по главной аллее в нашу сторону. В нее были запряжены два прекрасных серых рысака. Холмс вместе с собакой спрятался за своим кустом, а я встал на дороге, безразлично помахивая тростью. Охранник распахнул ворота.

Коляска двигалась совсем медленно, и я мог разглядеть всех, кто в ней находился. Слева сидела румяная молодая женщина с золотистыми волосами и дерзким взглядом. По правую руку от нее — сгорбленная пожилая дама, плотно закутанная в многочисленные шали. Как только лошади вышли из ворот на дорогу, я поднял руку и, когда кучер остановил экипаж, осведомился, дома ли сейчас сэр Роберт.

В этот миг Холмс покинул свое укрытие и спустил с поводка спаниеля. С радостным визгом пес бросился к коляске и вскочил на подножку. Но тут же его радостный лай стал злобным и яростным, и он вцепился зубами в черную юбку старой леди.

— Пшел! Пшел вон! — услышали мы грубый голос.

Кучер хлестнул лошадей, и мы остались на дороге одни.

— Теперь все ясно, — сказал Холмс, пристегивая поводок к ошейнику еще не успевшего успокоиться спаниеля.

— Но ведь голос был мужской! — воскликнул я.

— Вот именно, Уотсон. У нас появился еще один козырь, однако играть нужно все равно осторожно.

У Шерлока Холмса не было планов на остаток дня, и мы воспользовались своими рыболовными снастями. В результате имели на ужин целое блюдо форели. После ужина мой друг начал опять проявлять признаки активности.

Мы вновь оказались на той же дороге, что и утром, и подошли к воротам парка. Возле них стоял высокий человек, оказавшийся не кем иным, как мистером Мейсоном — тренером из Шоскомба, приезжавшим к нам в Лондон.

— Добрый вечер, джентльмены, — поздоровался он. — Я получил вашу записку, мистер Холмс. Роберт Норбертон еще не вернулся, но его ожидают сегодня к ночи.

— А далеко ли склеп от дома? — осведомился Холмс.

— Метрах в четырехстах.

Ночь была не лунная и очень темная, но Мейсон уверенно вел нас по заросшим травой лужайкам, пока впереди не начали вырисовываться неясные очертания часовни. Когда мы подошли к часовне, наш проводник, спотыкаясь о груды камней, нашел в полной тьме путь к тому месту, откуда лестница вела вниз, прямо в склеп. Спустившись, он чиркнул спичкой, осветил мрачное и зловещее помещение с замшелыми осыпающимися стенами и рядами гробниц, свинцовых и каменных. Холмс зажег свой фонарь, бросивший сноп ярко-желтого цвета. Лучи отражались от металлических пластинок на гробницах, украшенных изображением короны и грифона — герба древнего рода, сохранявшего свое величие до смертного порога.

— Вы говорили о найденных вами здесь костях, мистер Мейсон. Покажите нам, где они, и можете возвращаться.

— Они здесь, вот в этом углу.

Тренер прошел в противоположный угол склепа и остановился в немом удивлении, когда луч нашего фонаря осветил указанное место.

— Но они исчезли!.. — с трудом вымолвил он.

— Я этого ожидал, — сказал Холмс с довольной усмешкой.

— Полагаю, золу от них можно найти в печи, которая уже поглотила часть из них.

— Но зачем же сжигать кости человека, умершего десять веков назад, — изумился Джон Мейсон.

— Мы и пришли сюда, чтобы выяснить это, — ответил Холмс.

— Полагаю, до утра нам удастся найти ответ. А вас не станем больше задерживать.

Мейсон удалился, и Холмс принялся тщательно осматривать все гробницы, начиная с самых древних, относившихся, вероятно, еще к саксонскому периоду, продвигаясь от центра склепа вдоль длинного ряда захороненных нормандских Гуго и Одо, пока не достиг наконец Уильяма и Дениса Фолдеров из восемнадцатого столетия. Прошел час, а может, и больше, прежде чем Холмс добрался до свинцового саркофага, стоявшего у самого входа в склеп. Я услышал его удовлетворенное восклицание и по торопливым, но целеустремленным и точным движениям понял, что мой друг нашел то, что искал. При помощи увеличительного стекла он тщательно осмотрел края тяжелой крышки, затем достал из кармана небольшой ломик, какими обычно вскрывают сейфы, просунул его в щель и стал отжимать крышку, которая скреплялась лишь парой скоб. Та подалась со скрежетом рвущегося металла, едва приоткрыв содержимое, когда наши занятия неожиданно оказались прерваны.