Эдгар Уоллес - Редакция «Дурной славы» (Таинственный дом)

— А мистера Фаррингтона?

— Я никогда не встречала его там.

— А Монтегю Феллока?

Она удивленно вскинула ресницы.

— Монтегю Феллока я тоже никогда не встречала, — медленно ответила она, — хоть и приходилось слышать о нем. Он также знал о моем прошлом и пытался в дни моей помолвки шантажировать меня.

— Об этом вы ничего мне не рассказывали.

— Об этом нечего рассказывать, — возразила леди Констанция, сделав усталое движение рукой. — Я очень боялась этого таинственного вымогателя и приписываю ему разрыв Доутона со мной. Ныне мне стало известно, что именно Монтегю сообщил обо всем Джорджу. Он потребовал у меня баснословно крупную сумму, и я ему отдала все, что было в моих средствах, осталась на грани разорения в надежде, что он не нарушит молчания, но это не помогло.

Женщина поднялась с кресла и взволнованно зашагала по комнате.

— И я еще не свела счеты с Монтегю.

Детектив взглянул на нее и увидел, что черты ее приобрели отпечаток жесткой решимости.

— Я могла бы рассказать о многом, мистер Смит, что дало бы вам возможность предать в руки правосудия этого негоднейшего из людей, но я предпочитаю сама отомстить ему.

— Разрешите все же просить вас сообщить мне обо всем, — вежливо заметил Смит.

Но она покачала головой.

— Я сохраню возможность отомстить для себя, — решительно возразила леди Констанция. — Если Монтегю Феллоку суждено умереть, то он умрет от моей руки.

Граф Полтаво поднялся по лестнице в свою скромную квартирку. Он был весел и жизнерадостен, доволен собой и сложившимися обстоятельствами.

Несколько месяцев тому назад он прибыл в Лондон, как потерпевший неудачу авантюрист, без средств и без крова.

Теперь у него были все основания быть довольным своей судьбой, — он проник в высшее общество, познакомился с рядом влиятельных лиц, в свою очередь расширявших круг его знакомств. Высокопоставленные лица удостоили его своего доверия, прекраснейшие женщины обращали на него внимание. Ревнивое озлобление соперника — молодого журналиста не могло беспокоить его, и он не придавал особого значения чувствам, которые питал к нему Франк.

Судьбе было угодно, чтобы он проник в тайну покойного Фаррингтона. По счастливой случайности он оказался осведомленным о подлинном финансовом положении миллионера и выяснил, что тот всего-навсего лишь мошенник, связанный с Монтегю Феллоком. Его блестящее положение, созданное Феллоком, было карточным домиком. Полтаво оставалось выяснить, не распорядился ли Фаррингтон и состоянием своей племянницы, так как в привычки мнимого миллионера входило обирать своих ближних.

Отпирая дверь своей квартиры, Полтаво был убежден в том, что является хозяином положения. У него в руках были все козыри, и он мог надеяться, что выиграет ставку — прелестную Дорис Грей.

Это наполняло его удовлетворением, ибо Полтаво был одновременно и сентиментальным, склонным к любви человеком, и бессердечным, бессовестным эгоистом.

Пройдя в спальню, он на мгновение застыл перед зеркалом. Старая привычка — рассматривать себя в зеркале и одновременно вести с собой беседы. Он утверждал, что ни с кем не мог говорить так откровенно, как со своим собственным отражением в зеркале, ибо это был единственный собеседник, в котором он мог быть уверенным, что тот не использует ему во вред эту откровенность.

Каждый день приносил все новые и новые радости, и он чувствовал удовлетворение, видя, что Дорис подчиняется его влиянию.

Полтаво жил один в квартире, в услужении у него находилась лишь старуха-уборщица, приходившая каждое утро убирать квартиру.

Неожиданно зазвенел звонок и вывел Полтаво из его созерцательного состояния. Машинально, не подумав о том, кто бы это мог быть, он направился к дверям. Вообще он был не прочь лично поторговаться с молочницей или с кем-либо из поставщиков провизии, поскольку, в ожидании больших капиталов, ему приходилось экономить на всем.

Отворив дверь, он испуганно отпрянул назад, а затем, овладев собою, низко поклонился.

— Прошу вас войдите, мистер Доутон! — обратился Полтаво к своему гостю.

Франк вошел в переднюю и выждал, пока граф запер дверь. Затем последовал за ним в комнату.

— Чему я обязан чести вашего посещения? — вежливо осведомился у него Полтаво.

— Я желал бы переговорить с вами по делу, равно касающемуся и вас, и меня.

Полтаво кивнул головой в знак согласия. Он уловил, что Франк был враждебно настроен по отношению к нему, но это обстоятельство не могло испугать его. Ведь ему не раз случалось оказываться в весьма запутанных положениях и выходить из них с честью.