Марджори Эллингем - Кошелек предателя

Кто же еще? Сейчас он не мог их припомнить. Думать ему было еще трудновато. Он чувствовал страшную усталость и некоторую, да, именно так, скованность. Ну и дичь! Он забыл обо всем, что тогда пережил, его эмоциональный опыт как-то улетучился, и он твердо знал, только что его ударили по голове. Ему захотелось прочесть газету, он уже семнадцать часов не видел никаких новостей с фронта. Можно было ожидать самого худшего. А ведь это непосредственно его касается. Ход событий вполне способен внезапно измениться, хаос мог поглотить остатки цивилизованного мира, пока он сидел здесь.

Он тихо усмехнулся. Что ж, он понемногу становится таким же неврастеником, как бедный старый Оутс. Немудрено, если столько поставлено на карту. Правда, в запасе еще много времени. До осуществления Протокола Пятнадцать все будет спокойно, а это случится через несколько дней.

Часы пробили четверть. Их звук привел его в восторг. В некоторых старинных городках у часов был особый бой. Да и городки эти по-своему обаятельны и колоритны, стоит лишь забыть о календарях, открытках, разукрашенных жестянках для печенья, обо всех этих досадных банальностях. Бридж был чарующим местом. Увиденный впервые, он просто потрясал. В нем жила Аманда, и через месяц они должны были пожениться. Дорогая девочка, Аманда. Такая юная. Слишком молодая для него? Порой он этого очень боялся. Его красиво очерченные тонкие губы исказились горькой гримасой. С годами люди, как правило, становятся жестокими эгоистами, а ему придется о ней заботиться. Ему было отвратительно лишать ее свободы, так или иначе подавлять ее.

Его пронзила резкая боль, физически ощутимая и одновременно вызвавшая приступ стыда и раскаяния. Он мысленным взором увидел Аманду, словно она стояла рядом с ним. Она недоуменно поглядела на него и процитировала первые строки глупого старого стишка, который они когда-то отыскали в «Джентльмен мэгазин» за 1860 год. «Прочь, — вскрикнула она. — Плыви по бурным волнам».

Галлюцинация была столь яркой, а боль в боку такой острой, что он сразу же встал. Он болен. Удар по голове его основательно подкосил. Бог ты мой! Теперь не должно произойти ничего подобного. События приняли слишком серьезный оборот. Конечно, так оно и есть, потому что о них еще никто не знает. Он и Оутс — единственные в мире, кому известна вся истина, а если говорить прямо — она необычайно важна. Она чудовищно опасна, в этом он убедился с самого начала. Кстати, где же сейчас Оутс?

Он подошел к зарешеченному окну в двери камеры и посмотрел на пустой коридор. Разумеется, там не было ни души. Он вздохнул и, сунув пальцы в рот, достаточно правдоподобно сымитировал полицейский свисток. Пять минут усилий дали желаемый результат.

Красный от гнева надзиратель выглянул из-за ближайшей двери.

— Друг, — доброжелательно спросил Кэмпион, — могу я встретиться с начальством?

— Еще скажите спасибо, если вы когда-нибудь выберетесь на свежий воздух. Сыскного сержанта Дюрана пришлось отправить в госпиталь.

Госпиталь? Почему само это слово вызывает у него паническую дрожь? Он болен, тяжело болен. Как только он выйдет отсюда, то непременно посетит старого Тоуда с Уимпол-стрит. Интересно, куда его могли эвакуировать?

— Мне жаль Дюрана, — произнес он, — не могу сказать, что сразу понял, кто это такой. Я искренне сочувствую вашим служебным неприятностям. Но неужели вы надеетесь успешно провернуть дело? Ведь это не Главное Управление в Коачингфорде?

Надзиратель удивленно рявкнул и отошел в коридор.

— Вы бы лучше сменили пластинку, — сердито заметил он.

— Я полностью пришел в себя, если вы это имеете в виду, — спокойно и с достоинством ответил Кэмпион. — Раз мы уже коснулись этой темы, то я, как столичный житель, не люблю критиковать ваши провинциальные порядки, но все же, ради любопытства, скажите мне, пожалуйста, у вас что, положено оставлять человека с сотрясением мозга без всякой медицинской помощи на целые сутки?

Надзиратель уставился на него, разинув рот, его маленькие глазки беспокойно забегали.

— Вы просто спятили и вы наглец, — сказал он, — вот кто вы такой. Вас никуда не выпустят из камеры, если вы будете так себя вести. Врач ему, видите ли, понадобился. Хорошо, если к вам следователь явится.

Кэмпион прижался лицом к дверной щели и нахмурился.

— Да подумайте вы наконец, — начал он. — Хоть на минутку пошевелите извилинами, за них вам наше доброе правительство деньги платит. Какой это из пяти полицейских участков Коачингфорда?