Уильям Коллинз - Мой ответ - нет

— Разве ты не знаешь, что я любопытна насчет имен? — настаивала она. — Зачем ты раздражаешь меня? Кто она?

— Вы ее не знаете, и нечего вам интересоваться ею, милая тетушка. Ее зовут миссис Рук.

Немедленно последовал неожиданный результат. Раздался хохот — тот ужасный хохот, который можно слышать от сумасшедших. Он вдруг кончился унылым вздохом. Боясь взглянуть на больную, Эмили сказала, сама не зная, что делать:

— Не желаете ли вы чего-нибудь? Не позвать ли…

Голос мисс Летиции прервал ее. По-видимому, она начала бредить.

— Миссис Рук? Что за важность миссис Рук? Да ее муж также? Бони, Бони, ты пугаешься из-за пустяков. Где же опасность, чтобы эти двое вдруг нашлись? Знаешь ли ты, как далеко эта деревня? О, глупая — за сто миль и еще больше. Что за нужда до коронера. Коронер должен оставаться в своем собственном округе — да и присяжные также. Рискованный обман? Я называю это благочестивым обманом. А у меня совесть щекотливая и ум образованный. Газеты? Что мне за нужда, если она увидит газеты! Она, может быть, и не прочтет — а если и прочтет, то не будет ничего подозревать. Бедная, старая Бони! Честное слово, вы приносите мне пользу — вы меня смешите.

В беспомощном бреде мисс Летиция, видимо, открывала что-то случившееся в ее прошлой жизни и сообщенное верной служанке. Все это были тайны, оставлявшие Эмили в полном неведении. Она поняла одно: ее тетка знала миссис Рук.

Эмили робко взяла за руку мисс Летицию. Прикосновение к пылающей руке испугало девушку. Она повернулась к двери позвать служанку — голос утихнувшей было тетки заставил ее торопливо вернуться к постели.

— Вы здесь, Бони? — спрашивал голос.

Не вернулся ли к больной рассудок? Эмили попробовала дать прямой ответ.

— Возле вас ваша племянница. Позвать мне служанку?

Однако мисс Летиция была далеко от Эмили и настоящего времени.

— Служанку? Все служанки кроме вас, Бони, отосланы. Лондон — настоящее место для нас. В Лондоне нет болтливых слуг и любопытных соседей. В Лондоне надо схоронить ужасную истину. Ах! Вы справедливо можете говорить, что у меня тревожный и несчастный вид. Я ненавижу обман — а между тем обманывать надо. Зачем вы не помогаете мне? Зачем вы не узнаете, где живет эта гадкая женщина? Только пустите меня к ней — и я пристыжу Серу.

Сердце Эмили сильно забилось, когда она услышала имя женщины. Серой звали мисс Джетро. Не на обесславленную ли учительницу намекала ее тетка?

— Сера — это имя! — невольно воскликнула Эмили. — А как фамилия этой женщины?

Тотчас раздалось быстрое бормотание.

— Нет! Нет! Он слишком хитер для вас, слишком хитер и для меня. Он не разбрасывает своих писем. Он уничтожает их. Я, кажется, сказала, что он слишком для нас хитер? Это неправда. Мы слишком для него хитры. Кто нашел клочки его письма в корзинке? Кто сложил их вместе? А, мы знаем! Не читайте, Бони, «милая мисс Джетро», не читайте «мисс Джетро» в его письме; и «Сера», когда он шепчется сам с собой в саду. О! Кто поверил бы этому, если бы мы не видели и не слышали сами!

Эмили еще больше насторожилась. Кто был тот человек, о котором тетка говорила с такой горечью и сожалением?

— О, какая у меня жажда, — бормотал ослабевающий голос, — какая жажда!

Эмили все-таки раздвинула занавеси. При слабом свете лампы она могла различить зеленый зонтик на глазах мисс Летиции, впалые щеки, руки, беспомощно лежавшие на одеяле.

— О, тетушка, неужели вы не узнаете моего голоса? Неужели вы не узнаете Эмили? Позвольте мне поцеловать вас, дорогая.

Бесполезно было упрашивать, бесполезно целовать, тетка только повторяла:

— Такая жажда! Такая жажда!

Эмили с терпеливой осторожностью поднесла стакан к губам тетки. Та выпила лимонад до последней капли. Освежившись, больная вновь заговорила с воображаемой служанкой.

— Ради Бога, будьте осторожны в ваших ответах, если она станет расспрашивать вас. Если бы она знала то, что знаем мы! Знают ли мужчины стыд? Ах! Гадкая женщина! Гадкая женщина!

Ее голос, постепенно ослабевая, понизился до шепота. Следующие слова ее были произнесены невнятно. Мало-помалу, фальшивая энергия лихорадки исчезла. Больная лежала молча и тихо. Смотреть на нее было теперь все равно что на мертвую. Эмили поцеловала ее — задернула занавеси — и позвонила.

Миссис Элмазер не пришла. Эмили пошла позвать ее.

Дойдя до кухонной лестницы, она приметила небольшую перемену. Дверь внизу, которая захлопнулась, когда она вошла в комнату тетки, теперь стояла отворенная. Эмили позвала миссис Элмазер.