Агата Кристи: Одним пальцем

Итак, вместе с Нэшем и Паркинсом я проскользнул в дом через черный ход, который не был заперт. Мы с Нашем ждали на лестничной клетке за закрывающим нишу бархатным занавесом, пока часы не пробили два и не открылись двери спальни Симмингтона. Адвокат прошел мимо нас в комнату Миген.

Я не сдвинулся с места, даже не шелохнулся, потому что знал, что сержант Паркинс прячется там внутри, знал, что Паркинс — крепкий парень и специалист своего дела, и еще знал, что не могу все-таки на все сто процентов поручиться за себя.

И вот, ожидая с отчаянно колотящимся сердцем, я увидел, как Симмингтон вышел с Миген на руках и понес ее по лестнице вниз. Чуть подождав, мы с Нэшем последовали за ним.

Он внес ее в кухню и, аккуратно уложив головою к газовой горелке, как раз повернул кран, когда вошли мы с Нэшем.

И это был конец Ричарда Симмингтона. Я прежде всего бросился к Миген, оттащил ее от горелки и закрыл газ, но я видел и то, что Симмингтон трясется, как в лихорадке. Он даже не пытался защищаться. Он знал, что игра закончена и он проиграл.

Наверху я сел у постели Миген, ожидая, когда она придет в себя, а тем временем выговаривал Нэшу:

— Откуда вы знали, что с нею все будет в порядке? Это был слишком большой риск.

Нэш успокаивал меня:

— Да ведь всего-то и было три порошка снотворного в молоке на ее ночном столике. Ничего больше. Ясно ведь, что он не мог рисковать, пока надеялся, что все дело закончится арестом мисс Гриффит. Не мог позволить себе еще одну загадочную смерть в доме. Никакого насилия, никакого яда. Другое дело, если несчастная странноватая девушка горюет над смертью матери, а потом пойдет и откроет газ — что ж, люди скажут, что она всегда была немного ненормальной, а самоубийство матери оказалось последним толчком.

Я заботливо посмотрел на Миген:

— Что-то долго она не приходит в себя!

— Вы же слышали, что сказал доктор Гриффит? Сердце и пульс вполне нормальны — она просто спит и сама проснется. Доктор говорит, что сам часто дает такие порошки своим пациентам.

Миген пошевелилась и что-то пробормотала. Инспектор Нэш деликатно вышел из комнаты. Миген открыла глаза.

— Джерри!

— Что, дорогая?

— Хорошо у меня получилось?

— Как будто занималась шантажом от самой колыбели.

Миген снова закрыла глаза и прошептала:

— Вчера вечером… я написала тебе… на случай, если бы… если бы что-то вышло не так. Только я была уже очень сонная и не дописала. Посмотри вон там.

Я подошел к письменному столу. Неоконченное письмо лежало в маленькой потертой записной книжке Миген.

«Милый мой Джерри, — было там написано, — в школьной хрестоматии я читала сонет Шекспира, который начинается:

— Вот видите, — сказала миссис Калтроп, — как я была права, что пригласила все-таки знатока.

Я воззрился на нее. Все мы сидели в доме священника. Снаружи лило, как из ведра, а здесь в камине огонь; миссис Калтроп прошлась по комнате, взбила подушку, лежавшую на кушетке, а потом из каких-то только ей известных соображений положила ее на пианино.

— Что вы сделали? — спросил я удивленно. — Какого еще знатока? И что он, собственно, сделал?

— Это не был мужчина, — сказала миссис Калтроп и широким жестом показала на мисс Марпл. Старушка уже довязывала ту штуку из белой шерсти и теперь принялась за что-то другое, столь же непонятное.

— Вот это и есть мой эксперт, — продолжала миссис Калтроп. — Джейн Марпл. Присмотритесь к ней получше. Поверьте, она знает о разнообразных видах людской злобы больше, чем любой другой, кого я видела.

— Но, дорогая моя, надеюсь, ты это говоришь не всерьез, — вполголоса заметила мисс Марпл.

— Но это же правда.

— Когда человек все время живет в маленьком городке, ему приходится видеть разные стороны людских характеров, — спокойно проговорила мисс Марпл.

А потом, почувствовав, что этого все от нее ждут, она отложила спицы и своим нежным, мягким голоском прочитала нам лекцию об искусстве убийства.

— В таких случаях самое важное сохранить ясность мысли. Понимаете, большинство преступлений до абсурдного просты. Это тоже. Хладнокровное, прямолинейное.., и вполне понятное.., хотя и крайне отвратительное.

— Что верно, то верно.

— Правда, по сути дела, все время лежала перед нами, как на ладони. Вы знали это, не правда ли, мистер Бертон?