Агата Кристи - Одним пальцем

Преодолев искушение ответить: «Ох, хоть и две, Агнес!» — я отложил трубку и крикнул наверх, откуда доносились звуки, свидетельствующие о бурной деятельности мисс Партридж где-то на втором этаже:

— Мисс Партридж! Мисс Партридж!

Мисс Партридж появилась на лестнице с длинной шваброй в руке и со взглядом, выражавшим ее вежливые манеры: ну, что там, горит, что ли?

— Да, сэр?

— Агнес Уодл хочет с вами поговорить по телефону.

— Простите, — кто?

Я повысил голос:

— Агнес Уодл!

— Ага… Агнес Уодл! Чего это ей от меня надо? Вызов к телефону явно вывел мисс Партридж из равновесия; она отставила швабру и помчалась по лестнице так, что только зашелестело ее ситцевое платье.

Я скромно вернулся в столовую, где Миген ела поданные на завтрак почки и бекон. В отличие от Эме Гриффит она отнюдь не выглядела счастливой и бодрой «ранней пташкой». Правду говоря, она только пробормотала что-то, здороваясь со мной, и молча продолжала есть.

Я раскрыл утреннюю газету. Через пару минут вошла Джоан: шок, который она испытала, оказался, кажется, не очень сильным.

— Привет, — сказала она. — Вот это да! Похоже, что я на всю жизнь опозорилась, потому что не знаю, что там когда растет. В это время года есть фасоль?

— Нет, только в августе будет, — ответила Миген.

— Странно, в Лондоне она есть круглый год.

— В банках, милочка, — сказал я. — А мороженую фасоль привозят на кораблях с разных концов империи.

— Как слоновую кость, обезьян и павлинов? — спросила Джоан.

— Вот именно.

— Я бы не прочь иметь павлина, — задумалась Джоан.

— А я бы лучше маленькую обезьянку, — ответила Миген.

Джоан задумчиво чистила апельсин.

— Хотела бы я знать, — проговорила она наконец, — каково это быть Эме Гриффит, которая вечно пышет здоровьем, энергией и радостью жизни. Как вы думаете, она бывает когда-нибудь усталой или расстроенной или.., или бывает ей иногда тоскливо?

Я ответил, что Гриффит совершенно точно никогда не бывает тоскливо и вышел вслед за Миген через французское окно в сад.

Я стоял и набивал трубку, когда услышал, как мисс Партридж, войдя в столовую, ворчливо проговорила:

— Можно поговорить с вами минутку, мисс Джоан? «Господи помилуй, — подумал я, — неужели Партридж хочет от нас уйти? Вряд ли это порадует мисс Эмили».

— Я должна извиниться перед вами, — продолжала мисс Партридж, — за то, что меня вызывали к телефону. Девчонке, звонившей мне, следовало бы лучше знать, как себя вести. Я никогда не пользуюсь телефоном сама и не разрешаю своим знакомым звонить мне, и мне страшно неприятно, что хозяину пришлось брать трубку и вообще!

— Почему? В этом же нет ничего особенного, мисс Партридж, — попыталась успокоить ее Джоан. — Почему бы ваши друзья не могли позвонить по телефону, если им надо с вами поговорить?

Я не мог видеть лицо мисс Партридж, но уверен, что оно стало еще строже, чем обычно, когда она ответила:

— Ничего подобного здесь никогда не делалось. Мисс Эмили такого не разрешила бы. Я уже сказала, что мне это очень неприятно. Но Агнес Уодл, которая мне звонила, была очень взволнована и еще слишком молода, чтобы знать, как следует себя вести в доме джентльмена.

«Один ноль в пользу Партридж, Джоан», — весело подумал я.

— Эта самая Агнес, — продолжала мисс Партридж, — служила здесь, помогала мне. Ей тогда было шестнадцать, и пришла она сюда прямо из сиротского приюта.

Ни дома, ни матери, ни родных, так что она всегда приходила ко мне за советом. А я всегда говорила ей, что и как.

— Да? — выжидающим тоном проговорила Джоан. За всем этим явно должно было еще что-то следовать.

— Поэтому я очень прошу вас, мисс Джоан, может, вы разрешите, чтобы Агнес вечером пришла ко мне в кухню на чай. У нее, понимаете, свободный день, а ее что-то беспокоит, и она хочет со мной посоветоваться. Иначе, она, конечно, не решилась бы просить о чем-то таком.

— Ну а почему, собственно, вы не могли бы пригласить кого-нибудь к себе на чай? — слегка раздраженно спросила Джоан.

Мисс Партридж, как потом мне рассказала Джоан, чуть не обратилась в соляной столб и выглядела, как богиня мести, когда начала отвечать:

— Здесь в доме никогда не было такого обычая, барышня. Старая миссис Бартон никогда не разрешала нам кого-то приглашать, разве что в свободный день, а иначе — ни за что. А мисс Эмили ведет дом так же, как и при старой хозяйке.

Джоан очень хорошо относится к служанкам, большинство из них любит ее, но растопить лед в отношениях с мисс Партридж ей так и не удалось.