Агата Кристи - Труп в библиотеке

Полицейские офицеры поблагодарили, рассаживаясь.

— Если меня правильно проинформировали, вы проявляли участие в погибшей, мистер Джефферсон? — сказал Мэлчетт.

Грустная усмешка скользнула по лицу Конвея Джефферсона:

— Вам, конечно, наговорили с три короба. Хотя никаких тайн из своего расположения я не делал. Что по этому поводу сообщили мой зять и моя невестка? — Он внимательно обвел их взглядом.

Мэлчетт ответил с откровенностью:

— По мнению миссис Джефферсон, болтовня с маленькой протеже развлекала вас. А мистер Гэскелл успел перекинуться с нами пока лишь парой слов.

Джефферсон по-прежнему улыбался.

— Адди — сама сдержанность. Марк высказался бы более решительно. Но лучше уж я сам изложу факты и поясню свои побуждения. Начну с великой драмы моей Жизни. Восемь лет назад в авиационной катастрофе я потерял жену, дочь и сына. С тех пор мое существование похоже на дерево с обрубленными ветвями. И не только благодаря увечью. Я слишком любил свою семью, дышал ею. Нет слов, невестка и зять внимательны ко мне, но я понял.., особенно в последнее время, что им нужно жить собственной жизнью. В сущности, я безгранично одинок. У меня тяга к молодым лицам, они утешают меня. Мелькала даже мысль взять на воспитание какого-нибудь ребенка… За прошедший месяц я очень привязался к этой несчастной девочке. Руби была так простосердечна, так искренна. Она рассказала мне о себе, о том, как ютились с семьей почти в трущобах, как ей приходилось переносить многие испытания. Хотя ее никто не учил танцам, она оказалась очень способной, и труппа пантомимы приняла ее. Как все это было далеко от моей обеспеченной жизни! Она не жаловалась, повседневная борьба была ее естественной средой. Мужественная малютка! Судьба ее не баловала. Но ничего не могло погасить ее очарования. Конечно, она не получила светского воспитания, однако вульгарности в ней, слава богу, тоже не было. Она становилась мне все более дорога, пока я не принял решение официально удочерить ее. Вот вам объяснение моего интереса к Руби Кин и безумной тревоги, когда она так таинственно исчезла.

Наступило долгое молчание. Его прервал Харпер, благожелательностью тона смягчая нескромность вопроса:

— Могу ли я узнать, как отнеслись к вашему плану зять и невестка?

Джефферсон торопливо ответил:

— А что они могли возразить? Возможно, они предпочли бы другое решение, однако вели себя вполне корректно. В финансовом отношении они от меня не зависят. Когда мой сын Фрэнк женился, я передал ему половину состояния. Мой принцип: не откладывать до собственной смерти то, чем можно порадовать детей сейчас. Богатство желанно им, пока они молоды, а не в старости. Также ко дню замужества Розамунды я положил на ее имя крупную сумму в банк. Она полностью перешла после ее гибели к мужу, человеку малосостоятельному. Как видите, все обстоит просто, и проблем между нами до сих пор не возникало.

— Мы уяснили суть дела, мистер Джефферсон, — проговорил начальник полиции с некоторой сдержанностью.

Джефферсон чутко уловил его интонацию.

— Вы с чем-то не согласны?

— Не хотелось бы возражать, но жизненный опыт научил меня относиться с недоверием к столь разумному разрешению семейных дел.

— В принципе вы правы. Но, строго говоря, ни мистер

Гэскелл, ни миссис Джефферсон не являются моей семьей, между нами нет кровного родства.

— Да, это вносит некоторую разницу, — согласился Харпер.

Конвей нетерпеливо продолжал:

— Допускаю, что мое решение показалось им сумасбродным. Однако я в совершенно здравом уме. Маленькой Руби не хватало воспитанности и образования, это дело поправимое. Со временем она смогла бы появляться в любом обществе.

— Разрешите еще один щекотливый вопрос, мистер Джефферсон, — сказал Мэлчетт. — Нам важно установить все детали. Принимая участие в будущности девушки, вы, вероятно, собирались обеспечить ее материально? Это уже оформлено?

— Смысл вопроса слишком прозрачен. Вы хотите знать, была ли смерть Руби кому-то выгодна? Нет, никому. Формальности только улаживались, и никаких бумаг я еще не подписал.

Мэлчетт раздумчиво произнес:

— И если бы с вами случилось несчастье… — Он вопросительно взглянул на Джефферсона.

Конвей и на этот раз понял намек. Сказал со вздохом:

— Но почему что-то должно случиться? Я калека, но в остальном абсолютно здоров. Правда, врачи последнее время принимают похоронный вид и советуют всего остерегаться: никаких эмоций, никакого утомления… Бог мой, я же вынослив, как лошадь. Конечно, злой рок существует, я в этом убедился, увы. В наш век автомобильных аварий внезапная смерть способна настигнуть каждого. Приходится быть предусмотрительным, и десять дней назад я составил новое завещание.